Но также не хотела упускать возможность узнать от него что-нибудь об Оуэне. Что угодно, например, что до него дошло какое-нибудь из ее бесчисленных писем.

Пейджет медленно обернулась и направилась к Джейми, внимательно изучая выражение его лица. Что-то шевельнулось внутри при виде красного отпечатка ладони на щеке.

Пейджет облизнула пересохшие губы.

– Как он?

– Жив, – ровным тоном ответил граф. – По крайней мере был в последний раз, когда мы виделись. – Так холодно. Скупо. Его это вообще волнует?

– А он… – Говорил обо мне? Она хотела сказать, спросить именно это, но не могла заставить себя произнести слова, которые бы выдали ее. Показали бы все сомнения и неуверенность, которые она чувствовала перед мальчиком, которого любила всю жизнь. Мальчиком, за которого, как представляла, однажды выйдет замуж. Потому что никто и никогда не понимал и не принимал ее так, как Оуэн… девочку, которой было удобнее бегать по холмам босиком. Казалось таким естественным, что они всегда должны быть вместе. Естественно для нее и всех остальных.

Вместо этого она спросила:

– Он получил мои письма?

Джейми уставился на нее, его взгляд пронизывал.

– Да.

Сердце встрепенулось. «А он никогда не писал». Не важно, что она сомневалась в их будущем – должны ли они сочетаться браком, – она по-прежнему за него волновалась. Мог же он сочинить хотя бы одно письмо.

– Все?

– Ну, я же не могу знать, сколько вы их написали? – возразил Уиннингем.

Пейджет почувствовала, как заливается румянцем.

– Нет. Нет, конечно. – Он продолжал выжидающе смотреть на нее, но она не хотела вдаваться в подробности и объяснять, что писала Оуэну каждую неделю. Иногда чаще. По крайней мере поначалу.

За последнее время она не отправила и половины посланий, которые настрочила… ненавидя мысль, что они не будут прочитаны. Она писала их и запирала в столе.

И было кое-что еще, в чем Пейджет могла признаться только себе. Она боялась, что если отправит их, то они могут добраться до Оуэна. Что он прочтет ее слова и почувствует, что она уже не та девушка, которую он оставил позади. Возможно, по каракулям ее почерка, в словах, произнесенных и невысказанных, услышит ее неуверенность в том, что они по-прежнему так прекрасно подходят друг другу. Что то, что у них когда-то было, всего лишь детская фантазия. Возможно, обнаружит ее надежду на то, что он забудет свое обязательство и преданность ей.

– Он писал вначале. – Пейджет снова облизнула губы. – Что-то случилось, что вынудило его прекратить?

– Да. – Джейми помолчал, хмурясь и глядя на нее так, словно она была тупой. – Война случилась.

Она кивнула, уставившись на свои руки, чувствуя себя жалкой.

– Конечно. Я должна была понять.

Словно в состоянии заглянуть ей в мысли, граф шагнул ближе, мягко шепнув:

– Он вас не забыл.

Она резко с шипением втянула в себя воздух. Слова навалились на нее бременем, нести которое она не желала. Несомненно, граф считал, что предлагает ей утешение. Напротив. Казалось, петля только туже затягивается на шее.

– Это… – Пейджет искала правильные слова. – Это приятно слышать.

– Уверен, ваше окончательное воссоединение будет очень счастливым. – Поморщившись, он поднял руку к щеке. – Не сомневаюсь, что не таким, как наше.

Знакомый жар сполз со щек на шею. Внезапно принести извинения стало не так трудно.

– Не очень хороший поступок с моей стороны.

Джейми наклонил голову.

– Я оскорбил.