|
- Господин офицер! - воскликнула она, хотя я был в штатском платье, а Штамм в солдатской форме: вероятно, большинство здешних посетителей, в штатской ли они были одежде или военной, являлись офицерами. Ее восклицание разбудило остальных. Женщины не понимали, зачем мы пришли. - Пойдите, Штамм, поглядите, - сказал я, - не найдется ли для них подходящего местечка. Штамм быстро отыскал какой-то чулан, в котором не было окон, но зато снаружи имелся большой крепкий засов. - Отличный бокс, - сказал он. - Как раз для таких, как эти. Мы заставили женщин подняться и загнали их в чулан. - Если будете сидеть тихо, с вами ничего не случится, - строго сказал Штамм. - Но если вздумаете орать и безобразничать, мы вас расстреляем. Одна из них принялась просить, чтобы их не запирали, клялась, что они ничего себе не позволят, но мы им не поверили. В соседнем доме не оказалось никого - ни детей, ни взрослых. На самой даче обнаружили двоих - кухарку и денщика; этих мы заперли в погреб. Вернулись к детям, принялись поднимать их с кроватей и отнесли в машину. Перевезли и поехали к Железнову. Он стоял возле вышки с автоматом в руках. - Самолет запаздывает, - с досадой сказал он. - Неспокойно что-то... Но тут мы услышали долгожданный рокот, и я со Штаммом поехал обратно на аэродром. Штамм подъехал к будке, вбежал в нее. Дети, сбившись кучкой, сидели в темноте, прижавшись друг к другу, как цыплята; кто-то плакал, кто-то спал, но большинство только сопело и молчало. Штамм включил рубильник - в поле загорелись огоньки, и несколько минут спустя большой, тяжелый самолет побежал по полю. Мы подъехали к нему на машине. Самолет содрогался: пилот не заглушал мотора. Он выскочил из кабинки, вгляделся в меня в темноте. - Беда с вами, - сказал он. - Товарищ Железнов? - Нет, я Макаров, - сказал я. - Железнов охраняет вход. - Ну, здравствуй, - сказал он и назвался: - Капитан Лунякин. - Видите ли, обстановка такова... - начал я. Но Лунякин закричал: - Какая там обстановка! Где ваш груз? Где груз? Давайте скорее, иначе все тут останемся! Штамм по-немецки сказал мне, что пойдет за детьми. Лунякин подозрительно на меня посмотрел. - А это что за немчура? - спросил он. - Это один товарищ, - сказал я. - Проверенный товарищ. Он идет за детьми. - Ладно, коли проверенный, - сказал Лунякин. - Все пойдем, давайте грузить побыстрее. Около него стояли уже два его помощника - штурман и радист. - Где они? - спросил кто-то из них, по-видимому, они знали, в чем дело. Мы все побежали к будке. Скажем прямо, в эту ночь мы обращались с детьми не так, как принято в детских учреждениях; не было времени ни уговаривать, ни нежничать с ними; мы хватали их под мышки, по двое и даже по трое, бегом тащили к самолету, запихивали в кабину и бежали за другими. |
