— Вы действительно виконт? — полюбопытствовал Старбак, когда качка моста успокоилась, и они продолжили путь.

— Трудно сказать. — дёрнул плечом Лассан, — Революция отменила дворянство, как сословие, но мой дед был виконтом, а я единственный его потомок мужского пола, значит, унаследовал титул. С другой стороны, я рождён вне официального брака. Так что вопрос сложный. Впрочем, это не мешает мне ослеплять блеском титула ваших местных простофиль, на каких бы высоких должностях они не находились.

Старбаку вспомнился рассказывавший похожую историю д’Эмон. Интересно, знал ли он, что досужие сплетники сосватали ему в отцы Томаса Джефферсона?

— А генералом вы назвались для пущей важности?

— Почему же? Во время войны с австрияками я занимал генеральскую должность и получил временное повышение до генерала. Потом война кончилась, и я предпочёл вернуться в свою часть, хоть это и понижало меня вновь до скромного полковника.

— И ваше правительство прислало вас сюда простым наблюдателем? — подивился Старбак.

— Да нет. Они назначили меня командовать учебным лагерем, а сюда направили зануд из академии и пару-тройку тупиц-пехотинцев, но меня не грела перспектива возиться с сопливыми новобранцами. У вас же затевалось то, что мне показалось весьма любопытным, поэтому я взял бессрочный отпуск, и правительству ничего не оставалось, как снабдить меня всеми необходимыми полномочиями. Так что, Старбак, я здесь, как на отдыхе. — он попинал сапогом жерди настила, — Не понимаю, чем этот мост вашим сапёрам плох. Я бы через него мог провести вальсом дивизию шлюх с завязанными глазами.

Старбак ухмыльнулся. Сзади, с северного берега, их окликнули. Орал полковник Эллис, стоя у палатки телеграфистов:

— Стойте! Стойте!

Старбак помахал рукой около уха, показывая, что не разобрал слов сапёра, и продолжил движение. До южного берега остались считанные метры, и Натаниэль заторопился.

— Стоять!

На этот раз Эллис подкрепил приказ револьверным выстрелом. Пуля просвистела высоко над макушкой Старбака. Лассан оглянулся:

— Разверните коня правым боком. Пусть он решит, что вы повинуетесь его приказу. Лошадь закроет вас. Прыгайте в седло и скачите, словно за вами гонится сатана. Ясно?

— Ясно.

Жестом успокоив Эллиса, Натаниэль поставил коня поперёк моста, вдел левую ступню в стремя и рывком забросил себя в седло. Лассан уже сидел на своём жеребце.

— Эй! — завопил Эллис, семеня к мосту, — Вы куда?

— Счастливо оставаться, мон колонель! — сделал ему ручкой Лассан, пуская коня вскачь, — За мной, Старбак!

Мост через Чикахомини, наведённый 5-м Нью-Хэмпширским полком северян 26–27 мая для переправы подкреплений к перекрёстку Севен-Пайнс.

Натаниэль ударил лошадь каблуками, молясь, чтобы животное не поскользнулось на жердях настила. Видимо, мольбам вняли на небе, потому что оба всадника благополучно миновали последние метры настила и вылетели на слякотную дорогу с южной стороны переправы. Эллис палил из револьвера вслед, целясь в лошадей, но беглецов отделяла от него добрая сотня метров, расстояние вдвое большее, чем дистанция точного револьверного выстрела, и пули сапёра уходили в молоко. Кроме того, сбивая Эллису прицел, Лассан остановился, пропустил Старбака и разрядил в сторону Эллиса барабан собственного пистолета. Потом дорога нырнула в рощу, и полковник сапёров потерял беглецов из вида.

Роща на южном берегу как две капли воды походила на ту, из которой они выехали к мосту на северном.