— Откуда такая осведомлённость, молодой Старбак?

— МакКлеллан сам мне об этом сказал на прошлой неделе.

— Да, да… Идите уж. — отмахнулся Бёрд.

Натаниэль задержался на миг:

— Как никуда и не уходил, сэр.

— Вот и не уходите надолго. Жду вас в начале ночи. С полуночи наш черёд выставлять караулы. Майор Хинтон посвятит вас в детали.

— Так точно, сэр.

— Доллар у вас с собой есть, Старбак?

— Доллар? Да…

— Отдайте его сержанту Труслоу. Это приказ. — Бёрд помедлил, — Я тоже рад тому, что вы вернулись, Старбак. А теперь — вон.

— Так точно, сэр!

Натаниэль шёл вдоль палаток. Откуда-то доносились печальные стоны скрипки. Но её печаль не способна была тронуть его. Не сейчас, когда он возвратился туда, где было его место.

Медноголовый вернулся домой.

Эпилог

Рота «К» начала умирать три недели спустя. Первым погиб Джозеф Мей. Он набирал воду, когда у ручья рванула шальная шрапнель. Трофейные очки Мея сбило с его головы, одна линза разбилась, а вторую залило кровью так, что казалось — вместо стекла в оправу вделан рубин.

В тот день черёд вступить в бой до Легиона так и не дошёл, хотя севернее пушки рокотали до самых сумерек. Впрочем, поднимающийся там в небо дым не сдвинулся вперёд ни на сотню метров, и это означало, что потеснить северян так и не удалось. А ночью они сами снялись с позиций и отступили восточнее. Утром погиб Джеймс Блисдейл. Он полез на дерево с примеченным гнездом за яйцами, и засевший поблизости стрелок-янки влепил Блисдейлу пулю в шею. Солдат умер прежде, чем рухнул, ломая ветки, на землю. Старбак долго мучился, подыскивая слова для похоронки, которые могли бы хоть немного смягчить матери Блисдейла, вдове, горечь утраты единственного сына. «Его будет нам очень не хватать» — в конце концов, написал капитан, что являлось заведомой ложью. Как-то так вышло, что Блисдейл в роте ни с кем не сдружился и не поссорился. Треск выстрелов возвестил, что сержант Труслоу с отделением бойцов обнаружил лежбище вражеского стрелка, но вернулся сержант недовольным:

— Утёк, сволочуга. — буркнул он и, заметив возвращающегося от Фальконера Таддеуса Бёрда, мрачно заключил, — Так. Сбрендил.

Майор Бёрд, всегда отличавшийся эксцентричностью поведения, и вправду вёл себя страннее обычного. Он двигался по лагерю бочком, как краб, иногда делая несколько шагов вперёд, иногда отступая назад, иногда поворачиваясь вокруг оси с выставленной перед собой рукой. Время от времени он прерывал своё загадочное кружение для того, чтобы сообщить очередной роте о готовности выступать через полчаса, затем вновь самозабвенно предавался дёрганому вальсированию.

— Точно сбрендил. — повторил Труслоу, когда майор докружил до него со Старбаком.

— Вы ничего не понимаете, сержант. — возразил Бёрд ничуть не обиженно, — Я двигаюсь изящно. Так, как приличествует офицеру моего ранга.

— То есть? — заинтересовался Старбак.

— Мой зятёк пожаловал меня в подполковники.

— Вот это да! Поздравляю вас, сэр! — порадовался за него Натаниэль.

— Спасибо, конечно, но разве у него был выбор после того, как Адам ушёл в отставку? — скромно заметил Бёрд, лучась, тем не менее, от удовольствия.

— И после того, как весь Легион проголосовал единогласно за кандидатуру Таддеуса Бёрда. — дополнил Труслоу.

Птичка-Дятел возмутился:

— Проголосовал?! Вы хотите сказать, что я обязан своим повышением демократии? Охлократии, если быть точным? Меня повысили, мой дорогой сержант, потому что я — гений.