– Ты можешь назвать имена? – спросил следователь.

– Я не могу назвать имя, но знаю лицо одного из них. Он высокий, с мощным телосложением, рыжеватые волосы, светлая кожа, веснушки, оставшиеся с юных лет, зелёные глаза. – Осведомитель замолчал. – Друзья зовут его Мальчуганом, потому что он молодо выглядит. Раньше он служил в Государственной безопасности, но не как шпион и не занимался ловлей шпионов. Он был кем‑то ещё, но я не знаю кем.

С этого момента следователь начал делать более подробные заметки, выводить карандашные буквы более отчётливо.

– И этот человек был недоволен Авсеенко?

– До меня дошли такие слухи.

– А в чём заключалась причина его недовольства?

– Это мне неизвестно, но Григорий Филиппович умел оскорблять людей. Разумеется, он искусно обращался с женщинам. В этом у него был особый талант, но этот талант не переходил на отношения с мужчинами. Многие считали его жопником, но он не был, конечно, одним из них. Каждый вечер он появлялся с новой красоткой, держащей его под руку, но по какой‑то причине он не ладил с мужчинами. Он не ладил даже с сотрудниками Государственной безопасности, где, по его собственным словам, Авсеенко занимал видное положение.

– Вот как, – заметил следователь, которому снова стало скучно. Если было что‑то, чем постоянно хвастались преступники, так это своей связью с КГБ. Следователь слышал это тысячу раз.

– Да, конечно. Григорий Филиппович утверждал, что он снабжал любовницами самых разных иностранцев, включая тех, кто занимал у себя в стране министерские посты. Дальше он говорил, что эти иностранцы продолжают снабжать ФСБ ценной информацией. И я верю в это, – добавил осведомитель, снова начиная разглагольствовать. – За неделю, проведённую с одним из этих ангелов, я мог бы многое рассказать.

А кто не смог бы? – подумал следователь, подавляя зевок.

– Итак, каким образом Авсеенко оскорблял таких влиятельных людей? – повторил свой вопрос следователь.

– Я уже сказал вам, что не знаю. Поговорите с Мальчуганом, может быть, он знает.

– Говорят, что Григорий начал ввозить наркотики, – сказал далее следователь, забрасывая крючок в другую прорубь.

Осведомитель кивнул.

– Это верно, до меня доходили такие слухи. Но я не видел никаких доказательств.

– А кто видел доказательства?

Осведомитель снова пожал плечами.

– Не имею представления. Может быть, одна из его девушек. Я так и не понял, как он собирался продавать наркотики, которые решил импортировать. Логично было бы использовать девушек, конечно, но это опасно для них и опасно для него, потому что его шлюхи не будут его покрывать, если им пригрозят поездкой в лагерь. Тогда что остаётся? – задал риторический вопрос осведомитель. – Ему пришлось бы создать совершенно новую организацию, а это опасное предприятие, не правда ли? По‑моему, Григорий действительно думал о ввозе наркотиков для продажи, чтобы заработать огромные деньги, но он не был человеком, готовым отправиться в тюрьму, так что, мне кажется, он просто прикидывал возможность такого бизнеса, может быть, даже говорил с кем‑то, но не слишком серьёзно. Я не уверен, что он пришёл к твёрдому решению. Вряд ли он на самом деле успел ввезти что‑то до того, как погиб.

– У него были конкуренты с аналогичными идеями? – спросил следователь.

– Как вы хорошо знаете, есть люди, которые могут достать для вас кокаин и другие наркотики.

Следователь поднял голову. На самом деле у милиции не было точных сведений о продаже наркотиков. До следователя доходили слухи и разговоры об этом, но он не получал ни единого заявления от осведомителей, которым доверял (насколько можно вообще доверять осведомителю).