* * *

Старший лейтенант Команов не получал большого удовольствия последние четыре дня, но, по крайней мере, он провёл их с пользой, обучая своих людей стрельбе из танковых орудий. Резервисты, получившие название «Соединение „Боярин“, провели эти дни, занимаясь стрельбой, в ходе которой потратили четыре полных комплекта боевых снарядов – намного больше, чем они расстреляли за время своей службы в армии. Это не нанесло большого ущерба запасу снарядов на складе в посёлке Невер, потому что этого добра там было в избытке. Офицеры, назначенные руководить соединением по приказу главнокомандующего Дальневосточным театром, сообщили им, что американцы прошли накануне к югу, и теперь их задача заключается в том, чтобы выйти на север, и сделать это сегодня. Их отделяло от китайской армии всего тридцать километров, так что Команов и его люди были готовы нанести им визит.

Звучный рёв дизельного двигателя его танка совпал с громовым рёвом двухсот других двигателей, и соединение «Боярин» двинулось по холмам на северо‑восток.

* * *

Пенг и его штабное подразделение устремились вперёд, требуя по радио, чтобы им очистили дорогу, и части военной полиции, выполняющие роль регулировщиков на дорогах, беспрепятственно пропускали их. Скоро они достигли передового подразделения 302‑й бронетанковой дивизии, её стального кулака, которым командовал генерал‑майор Ге Ли, коренастый офицер, чья начинающаяся тучность делала генерала похожим на один из его танков.

– Мы готовы, Ге? – спросил Пенг. Генерал имел удачное имя для выполнения поставленной перед ним задачи. «Ге» означало «копьё».

– Мы готовы, – ответил танкист. – Мои передовые части рвутся вперёд.

– Ну что ж, будем вместе наблюдать атаку из передних рядов?

– Да! – Ге запрыгнул на свой собственный танк – он предпочитал использовать его как свою личную машину, несмотря на плохую радиосвязь, – и повёл танки за собой. Пенг немедленно установил прямую радиосвязь со своим подчинённым.

– Сколько до передовой линии?

– Три километра. Разведывательные части уже мчатся вперёд, а они в двух километрах впереди нас.

– Продолжай наступление, Ге, – приказал Пенг. – Я хочу увидеть золотую шахту.

* * *

Это хорошая позиция, – подумал Александров, – если только противник не установил свою артиллерию быстрее, чем предполагалось, – а он пока не видел и не слышал китайской артиллерии. Он находился на относительно крутом обратном склоне холма, обращённом к югу и похожем на длинную рампу, протяжённостью примерно в три километра. Это место походило на учебный полигон полковой базы. Солнце начало подниматься над восточным горизонтом, и теперь они видели все вокруг, что всегда нравится солдатам. Пётр Петрович нашёл где‑то шинель и положил свою винтовку на неё, стоя в открытой башне бронетранспортёра и глядя в телескопический прицел винтовки.

– Ну, каково было стрелять в немцев из снайперской винтовки? – спросил Александров, когда он устроился рядом.

– Это была хорошая охота. Я старался выбирать офицеров. Таким образом ты добиваешься большего успеха, – объяснил Гоголь. – Немецкий солдат – он всего лишь выполняет приказы. Конечно, он враг, но у него, наверно, ничуть не больше желания оказаться на поле боя, чем у меня. А вот офицеры, они заставляли солдат убивать моих товарищей, и когда ты убиваешь офицера, во вражеских рядах начинается паника.

– Сколько немцев ты убил?

– Лейтенантов – восемнадцать. Капитанов – двенадцать.