– Возможно, существует способ преодолеть это преимущество, которым обладает наш противник, но этот способ мне неизвестен. Системы, подобные «Тёмной звезде», способны видеть в темноте ничуть не хуже, чем при дневном свете. Вы это понимаете, товарищ маршал? Пользуясь этим беспилотным самолётом, они могут видеть всё, что мы делаем, задолго до того, как наши войска достигнут их соединений. Это устраняет любую возможность нанесения внезапного удара… вот смотрите, товарищ маршал, – сказал он, показывая на экран. – Одна из механизированных дивизий 34‑й армии делает манёвр, двигаясь на восток. Они находятся вот здесь, – он указал на карту, разложенную на столе, – а противник вот здесь. Если наши войска достигнут вот этой точки незамеченными, они, возможно, смогут нанести удар по русскому левому флангу. Но им требуется для этого два часа, а русские смогут переместить одно из своих соединений, чтобы перехватить этот манёвр, за один час. В этом и заключается их преимущество, – закончил офицер.

– Это делают американцы?

– Совершено ясно, что американцы. Информация поступает в Интернет из Америки, из их ЦРУ.

– Значит, русские смогли противостоять нам благодаря американской помощи?

– Да, сэр. Сегодня они предугадывали каждый наш манёвр. Должно быть, именно благодаря этому беспилотному самолёту.

– Тогда зачем американцы распространяют эту информацию таким образом, что с нею может познакомиться любой человек? – недоуменно спросил Луо. Очевидный ответ на этот вопрос не пришёл ему в голову. Он привык к тому, что информация, поступающая для общественного ознакомления, тщательно обдумывается и истолковывается для рабочих и крестьян, чтобы они сделали из неё правильные выводы.

– Товарищ маршал, будет трудно говорить по государственному телевидению, что дела идут хорошо, тогда как то, что происходит на самом деле, доступно всем, у кого есть компьютер.

– А‑а, вот как. – Это был не возглас удовлетворения, а внезапного страха. – Это может видеть каждый?

– Да, товарищ маршал. Каждый, у кого есть компьютер и телефон. – Молодой подполковник поднял голову и увидел спину уходящего маршала. – Я удивляюсь, что он не застрелил меня, – заметил офицер.

– Он ещё может сделать это, – сказал ему полковник, стоящий рядом. – Но мне кажется, что вы напугали его. – Он посмотрел на настенные часы. Они показывали шестнадцать часов, четыре пополудни.

– Да, это основание для беспокойства.

– Вы молодой глупец. Неужели вы не понимаете? Теперь он не сможет скрыть правду даже от Политбюро.

* * *

– Привет, Юрий, – сказал Кларк. Во время войны Москва как‑то изменилась. Настроение прохожих на улице не походило на то, что он видел раньше. Они были обеспокоенные и серьёзные – нет смысла ехать в Россию, чтобы увидеть улыбающихся людей, подобно тому, как нет смысла ехать в Англию, чтобы выпить кофе. Но теперь в их настроении появилось что‑то ещё. Возмущение. Гнев… Решимость? Освещение войны на телевидении не было таким резким и вызывающим, как он ожидал. Новые средства массовой информации России старались быть справедливыми и профессиональными. В одной из газет появился комментарий, говорящий о том, что неспособность армии остановить китайское наступление является признаком недостаточной национальной сплочённости России. Другие оплакивали кончину Советского Союза, при котором Китай не осмелился бы даже угрожать нам, не говоря уже о вторжении. Задавались вопросы, какая, к черту, польза от НАТО, если ни одна из стран блока не пришла на помощь своему новому союзнику.

– Мы заявили телевизионщикам, что, если они расскажут о том, что американская дивизия находится сейчас в Сибири, мы их расстреляем, – и они, разумеется, поверили в это, – с улыбкой произнёс генерал‑лейтенант Кириллин.