|
- Алло! Это вы, господин комиссар?.. Говорит Лоньон... Проклятие! Как будто он мог спутать с кем-нибудь еще унылый голос инспектора Недотепы! - Я только что из Института судебной медицины... Мадам Голдфингер не смогла поехать с нами... - Что-о? - Утром она пребывала в таком нервном расстройстве, что попросила у меня позволения остаться в постели... Когда я пришел, у нее сидел врач... Это их участковый врач, доктор Ланжевен. Он подтвердил, что его пациентка дурно провела ночь, хотя явно переусердствовала со снотворными... - И с вами поехала младшая сестра? - Да... Она опознала труп... За всю дорогу она не вымолвила ни слова... Она выглядела совсем не так, как вчера... Меня очень удивил ее вид... такой твердый и решительный... - Она плакала? - Нет... Стояла возле тела словно одеревеневшая... - А где она сейчас? - Я проводил ее до дому... Она переговорила о чем-то с сестрой, а потом опять ушла и отправилась в фирму "Борниоль" заниматься организацией похорон... - Вы послали за ней агента? - Да... Второй остался возле дверей дома. Ночью из дома никто не выходил... И телефонных звонков не было... - Вы предупредили станцию прослушивания? - Да... Немного поколебавшись, словно сглотнув слюну перед тем, как высказать что-то неприятное, Лоньон произнес: - Устный рапорт, который я вам делаю, записывает стенограф. Письменную копию я пришлю вам с курьером до полудня, а вторую копию отправлю своему вышестоящему начальству, чтобы все было по правилам... Мегрэ буркнул себе под нос: - Пошел к черту! Вот в этом бюрократическом формализме был весь Лоньон. Он настолько привык, что даже лучшие его начинания всегда оборачиваются против него же, что теперь соблюдал самую нелепую предосторожность, делавшую его совершенно невыносимым. - Вы где сейчас, старина? - В "Маньере"... Это была пивная на улице Коленкур, неподалеку от того места, где умер Голдфингер. - Я обошел все бистро в квартале... Показывал фотокарточку торговца бриллиантами, ту, что на его удостоверении личности. Это свежая фотография, потому что удостоверение выдали меньше года назад... Вчера вечером около десяти часов никто Голдфингера не видел... Вообще-то его здесь и не знают, вот разве что в маленьком баре, который держит приезжий из Оверни, в пятидесяти метрах от его дома. Раньше Голдфингер часто заходил туда звонить, пока два года назад ему не поставили телефон в квартире... - А женился он... - Восемь лет назад. Я сейчас отправляюсь на улицу Лафайет. Если у него в самом деле была назначена встреча, то договориться о ней он почти наверняка мог только там... Поскольку в кругу торговцев бриллиантами все друг друга знают... Мегрэ злился, что не может заняться всем этим сам. Не может пойти потереться среди людей, знавших Голдфингера, и штрих за штрихом дополнить образ, который сложился у него об этом человеке. - Ступайте, старина... И держите меня в курсе... - Вы получите мой рапорт... Между тем дождь, который сыпал теперь мелко-мелко и всем своим видом словно показывал, что прекращаться не намерен никогда, переполнял его желанием выйти вон, на улицу. |
