|
Он любил элегантно одеваться. - У вас не создавалось впечатления, что после возвращения он что-то прячет в квартире? - Что можно спрятать в такой маленькой квартире? В конце концов вы производили тут обыск, и не один раз. Я прекрасно помню, как ваши люди совали нос всюду, куда только могли, далее комод отодвигали, спускались в подвал, хотя он принадлежит всем жильцам, в каждый угол залезали, и ведь ничего не нашли! Это была правда. Не нашли ничего. - У вашего сына нет счета в банке или сберегательной книжки. Значит, можно полагать, что он хранил деньги в каком-то ином месте. Не вспомните: может быть, он говорил, что уезжает за границу - в Бельгию, например, в Швейцарию или в Испанию? - В Швейцарии его бы сразу арестовали. - Верно. - Нет, он никогда не говорил ни о каких отъездах за границу. В течение двух последних лет фотография Оноре Кюэнде фигурировала среди снимков тех лиц, за которыми следует смотреть на пограничных переходах и даже на железнодорожных вокзалах. Мегрэ колебался, раздумывая про себя: ведь он должен был где-то продавать драгоценности и другие краденые предметы. Он не контактировал с профессиональными скупщиками краденого. А так как тратил на себя немного, наверняка имеет где-то отложенные деньги. И к тому же крупную сумму. Да! Но где? И вслух сказал Жюстине: - Поскольку сын давал вам деньги на жизнь нерегулярно, время от времени, чтобы вы сделали, если бы он вообще перестал вам их давать? Она невольно вздрогнула, и в ее глазах отразилось беспокойство. - Я никогда не боялась этого, - ответила она не без гордости. Оноре хороший сын! Она не сказала на этот раз: „был хорошим сыном". И закончила так, как если бы он был жив: - Я уверена, что он не оставит меня без средств к существованию. В ее голосе звучала глубокая убежденность. Минуту спустя Мегрэ произнес вполголоса, как бы про себя: - Кто его убил? Ведь не какой-то случайный бродяга, наверняка нет. И не сообщник из мести. Сообщников у него никогда не было. Что же в этом кроется? Ведь это не какое-то обычное убийство... Старуха не спрашивала, откуда он это знает, а он сам ей не объяснял. У бродяги не было бы повода изуродовать тело, и уж наверняка незачем ему было с особой злостью глумиться над его лицом или тщательно опорожнять карманы, чтобы не осталось ни одной мелочи, такой, как трубка или зажигалка, которые могли бы облегчить опознание. Убили его и не представители преступного мира: убийца был кто-то такой, кто не знал, что Кюэнде сидел в тюрьме по уголовному делу, а значит, без труда его отпечатки пальцев отыскались бы в картотеке лиц, имевших судимость. - Тот, кто его убил, не знал Оноре раньше. Все-таки у убийцы были какие-то причины, чтобы его прикончить. Вы меня понимаете? - А что я тут должна понимать? - То, что когда мы будем знать, какую кражу планировал Оноре, в каком деле, в чьей квартире, нам легче будет напасть на след убийцы. - Это не вернет к жизни моего сына. - Вы мне позволите взглянуть на его комнату? - Я не могу вам запретить. - Я хотел бы, чтобы мы сделали это вместе. Когда она шла за ним, двигались ее узкие плечи и колыхались огромной ширины бедра. |
