|
– Речь идет о преступлении. – О совершенном преступлении? На стене висели большие электрические часы, и она смотрела на них так, словно от положения стрелок что то зависело. – Не уверена, что оно уже совершено. – Тогда это не преступление. И бригадир подмигнул юному коллеге. – Возможно, оно будет совершено. Наверняка будет совершено. – Кто тебе сказал? Она с трудом следила за своей мыслью. – Двое мужчин, только что. – Что за мужчины? – Посетители. Я служу в «Пикреттс». – То то, думаю, где я тебя видел. Это ты раздеваешься на публике, а? Бригадир никогда не был в «Пикреттс», но дважды в день, утром и вечером, проходя мимо, видел на фасаде увеличенную фотографию женщины, которая сейчас стояла перед ним, а также фотографии поменьше двух других девиц. – Значит, о преступлении тебе рассказали посетители? – Не мне. – А кому? – Они говорили между собой. – А ты слышала? – Слышала, но не все. Нас разделяла перегородка. Это бригадир Симон тоже знал. Когда, во время уборки, дверь заведения бывала открыта, ему удавалось рассмотреть темный красный зал, сверкающую площадку для танцев и разделенные перегородками столики вдоль стен. – Рассказывай. Когда это было? – Сегодня ночью, часа два назад. Да, около двух ночи. Я еще только раз выступила со своим номером. – И о чем же говорили посетители? – Тот, что постарше, сказал, что убьет графиню. – Какую графиню? – Не знаю. – Когда? – Наверное, сегодня. – Они не боялись, что ты их услышишь? – Они не знали, что я по другую сторону перегородки. – Ты была одна? – Нет, с посетителем. – Твой знакомый? – Да. – Кто он? – Я знаю только имя. Его зовут Альбер. – Он тоже слышал? – Не думаю. – Почему? – Потому что он держал меня за руки и говорил. – О любви? – Да. – А ты слушала, о чем говорят рядом? Можешь точно вспомнить, то они сказали? – Не совсем. – Ты пьяна? – Выпила, но еще соображаю. – И пьешь так каждую ночь? – Обычно меньше. – Вы пили с Альбером? – Взяли бутылку шампанского. Я не хотела, чтобы он тратился. – Он небогат? – Молодой еще. – Влюблен в тебя? – Да, хочет, чтобы я ушла из заведения. – Значит, ты была с ним, когда пришли два посетителя и сели за перегородкой? – Да. – Ты их не видела? – Видела потом, со спины, когда они уходили. – Они долго сидели? – С полчаса. – Шампанское с твоими подружками пили? – Нет. Кажется, заказывали коньяк. – И сразу же заговорили о графине? – Не сразу. Сначала я не обращала внимания. Первое, что я расслышала, была фраза: «Понимаешь, у нее осталась большая часть драгоценностей, но при ее образе жизни их надолго не хватит». – Какой был голос? – Голос мужчины. Немолодого. Когда они уходили, я заметила, что один из них – маленький, коренастый, седой. Должно быть, он и говорил. – Почему? – Второй моложе, а голос был человека в возрасте. – Как он одет? – Не заметила. Во что то темное, возможно в черное. – Они сдавали пальто в гардероб? – По моему, да. – Значит, он сказал, что у графини еще есть драгоценности, но при ее образе жизни их надолго не хватит? – Совершенно верно. |
