|
Она распахнулась – не была заперта. За дверью, наблюдая за ними, кто то стоял. И вот это еле уловимое движение открывающейся двери распознал Мегрэ. По инерции он пролетел вперед в комнату, чуть не упал и едва не столкнулся с мужчиной почти такой же, как и он, комплекции. В комнате было темно. К счастью, Жанвье догадался включить свет. – Осторожно, шеф. Однако Мегрэ уже получил удар головой в грудь. Он покачнулся, но устоял, уцепился за что то рухнувшее на пол – ночной столик с фаянсовой безделушкой, которая разбилась. Держа револьвер за ствол, комиссар пытался ударить рукояткой. Он никогда не видел пресловутого Оскара, но сразу узнал – таким его обрисовали, таким он его себе и представлял. Бонвуазен снова пригнулся и бросился на инспекторов, преграждавших ему путь. Лапуэнт машинально схватил его за куртку, а Жанвье применил прием. Вряд ли они видели друг друга. На кровати лежал человек, но на это никто не обращал внимания. Жанвье был отброшен. Лапуэнт остался с курткой в руках, а нападавший устремился в коридор, когда раздался выстрел. Сразу и не поняли, кто стрелял. Оказалось, Лапуэнт, который теперь, не решаясь взглянуть на мужчину, в оцепенении уставился на свой револьвер. Бонвуазен, наклонясь вперед, сделал еще несколько шагов и упал в коридоре. – Осторожно, Жанвье. Бонвуазен был вооружен пистолетом. Ствол дрогнул, пальцы медленно разжались, и оружие выпало из рук. – Я убил его, шеф? Лапуэнт стоял с вытаращенными глазами, губы его дрожали. Он не мог поверить в то, что произошло, и снова с почтительным уважением посмотрел на револьвер. – Я убил его! – повторил он, не смея оглянуться. Над трупом склонился Жанвье. – Готов. Прямо в грудь. Мегрэ показалось, что Лапуэнт теряет сознание. Он положил ему руку на плечо. – Первый? – мягко спросил комиссар. И, чтобы ободрить, добавил: – Вспомни, он убил Арлетту. – Да… Детское выражение на лице Лапуэнта, который не знал, смеяться ему или плакать, вызывало сочувствие. На лестнице послышались осторожные шаги. Голос спросил: – Раненых нет? – Не пускай сюда никого, – приказал Мегрэ инспектору Жанвье. Настал черед и того, кто лежал на кровати. Это оказалась девчушка лет шестнадцати семнадцати, прислуга в книжном магазинчике. Она была жива. Голова обмотана полотенцем, чтобы не кричала. Руки связаны за спиной, сорочка задрана. – Пойди позвони в уголовную полицию, – распорядился Мегрэ, обращаясь к Лапуэнту. – Если забегаловка еще открыта, выпей стаканчик. – Вы думаете?.. – Это приказ. Девчушка заговорила не сразу. Около десяти вечера она вернулась из кино. Не успела она войти и зажечь свет, как на нее накинулся неизвестный мужчина, поджидавший в темноте. Мужчина завязал ей рот полотенцем, стянул руки и бросил на кровать. Он не торопился приступать к делу. Долго прислушивался, несколько раз открывал дверь в коридор. Он пришел к Филиппу, но что то его насторожило, и в комнате парня мужчина оставаться не рискнул. Без сомнения, он там побывал, прежде чем проникнуть к прислуге, поэтому и дверь была не заперта. – Ну а потом? – Он раздел меня, и поскольку руки у меня были связаны, разорвал одежду. – Он тебя изнасиловал? Она, кивнув, заплакала. Подбирая с пола куски светлой ткани, девушка посетовала: – Платье испорчено… Она не понимала, что легко отделалась. Бонвуазен, конечно, не оставил бы ее в живых. Она видела его, как видел его и Филипп. И если Оскар не расправился с ней раньше, то лишь потому, что рассчитывал позабавиться, дожидаясь молодого человека. |
