— Это не моя компаньонка, я соврал отцу.

— Вот как?

— Да, это моя любовница. Представилась Суллой, мы познакомились в пабе, где я жил — она тоже снимала там комнату. Хотел устроить к отцу на работу, девочка всегда мечтала служить в богатом доме.

— И она не сопровождала вас на прогулках?

— Нет. А почему вы не спросите ее сами? — спросил Уолтер, глупо улыбаясь.

Что ему до девчонки, с которой у него был короткий и не особо запоминающийся роман? Никаких чувств глубже легкой взаимной симпатии. Если она ничего для него не значит — ее нельзя использовать.

— Потому что ваша любовница исчезла еще до вашего ареста с крупной суммой денег, — в голосе Чарли не слышалось ни одной эмоции.

— Какая досадная неприятность. От меня отцу всегда были одни убытки, — с деланным огорчением произнес Уолтер.

«Сбежала!» — облегчение билось у сердца, словно бабочка вокруг лампы. Значит, Эльстер ничего не угрожает.

«До моего ареста? А если она сбежала потому, что изначально и собиралась это сделать? Попала в столицу, ограбила дом и скрылась, чтобы начать новую жизнь, бросила меня не попрощавшись? Кто мы вообще-то такие друг другу?» — попытался он успокоить некстати проснувшуюся радость. Ничего не выходило — по сравнению с тем, что он успел себе представить, мелкая личная обида не желала появляться. Она не имела никакого значения.

— И вы, конечно, понятия не имеете, куда она могла сбежать, верно?

— Конечно, — честно ответил Уолтер.

Раздался скрип двери, и Уолтер услышал приближающиеся шаги. Высокий молодой человек в таком же безликом темно-сером мундире, как у Чарли, молча положил на стол какую-то бумагу, отдал честь, прочертив прямую линию от подбородка и, так и не сказав ни слова, вышел.

Чарли изучал бумагу несколько минут. Уолтер, предоставленный сам себе, был вынужден обратить внимание на свое состояние. Правая рука онемела, а левая наполнялась тяжелой, пульсирующей болью, медленно ползущей по груди. А еще его мучила жажда, на которую он старался не обращать внимания, потому что отчетливо понимал: еще немного и его можно будет шантажировать стаканом воды. Нельзя позволять себе сосредоточиться на боли и жажде, как и на страхе, они слишком легко начинают диктовать свои условия. И Чарли прекрасно это знал.

— Никакого парохода «Ханда» под командованием капитана Рауля в порт не заходило. Никто по имени Рауль также не уведомлял альбионский порт о скором прибытии. Вы уверены, что этот пароход вам не померещился?

«Контрабандист. Или пират. Конечно, в Лигеплаце нет такого строгого контроля, как здесь… К тому же он сказал «Альбион», я подумал о столице, но… проклятье, он мог направляться в любой порт…» — подумал Уолтер, отчетливо понимая, что последняя надежда на освобождение только что погасла.

— Может быть, он представился другим именем? — спросил Уолтер, стараясь, чтобы его голос звучал как можно непринужденнее.

— Боюсь вы не понимаете серьезности своего положения, мистер Говард. Убиты влиятельные люди. У вас никакого алиби, зато у вас есть брат, который убивал точно таким же образом…

— Позвольте. Во-первых, убиты влиятельные люди, вы сами сказали. Джек убивал куртизанок из Нижних Кварталов…

— И свою жену, Кэтрин.

— Джек не убивал Кэтрин. Когда меня арестовали, у меня на коленях должен был лежать дневник. Или валяться под креслом. Это дневник моего брата, вы можете прочитать его и снять с него посмертно это обвинение.

Уолтер блефовал. Он не знал, написано ли что-то подобное в дневнике, но сейчас его вера в то, что Джек все же не убивал Кэт могла спасти ему жизнь.