— Я… служил солдатом десять лет, — сказал он. — Я сражался в Европе, а также со многими своими соотечественниками. Я отлично знаю, как о себе позаботиться.

Неожиданно Линет почувствовала себя глупой. Но страх всё ещё теплился в ней.

— И ни одна девушка, — продолжал незнакомец, — раньше не беспокоилась обо мне. — Было что-то необычно трогательное в этих словах, во внезапной несоответствующей ему уязвимости, которая, как подумалось Линет, промелькнула в глазах её собеседника. Напряжение между ними росло, наполняя воздух ожиданием. Она почувствовала, как сердце её стало биться сильнее. Этот стук гулко отдавался во всём теле Линет.

Она начала разворачивать свою лошадь. Его прикосновение горело на её коже, словно ожог от факела. Казалось, что воздух застыл.

— Тогда я поеду, — сказала Линет, понимая, что каждое мгновение, на которое она задержится, приведёт к тому, что ей будет намного труднее снова увидеть своего незнакомца. Мысль о том, что она никогда его больше не увидит, была невыносимой.

— Как Вас зовут, госпожа?

Линет пребывала в нерешительности. В соседней деревне все её знали. А имя «Линет» было не таким уж часто встречающимся.

— Мэри, — ответила она.

— Мэри, — медленно повторил незнакомец, словно пробуя имя на вкус.

— А Ваше имя? — спросила Линет.

— Меня знают под разными именами, Мэри, — ответил он, в этот раз произнося это имя, словно оно было чем-то очень вкусным.

— Нечестно разговаривать со мной загадками, — упрекнула она своего собеседника.

— Тогда зовите меня «Робином», — отозвался он.

— Я должна вернуться, — сказала Линет, только сейчас понимая, что солнце находится в зените. По крайней мере, она должна вернуться раньше охотников. Столкнуться с ними — этого ей хотелось меньше всего.

— Вы всё ещё должны мне урок, — заявил Робин.

Он был способным учеником. Теперь бывший солдат знал достаточно, чтобы сохранить за собой должность музыканта, пока он разучивает другие песни.

Вот если бы Робин чаще улыбался…

Линет обернулась и посмотрела ему в лицо. Сейчас он улыбался. По крайней мере, это была полуулыбка. Довольно сложно было описать, как именно его губы сложились по краям в такие маленькие изгибы. Но выражение глаз Робина было мягче, чем раньше, в них было меньше неприступности. Ей захотелось остаться и узнать, насколько доступными могут быть его глаза. Линет желала сесть рядом с ним и послушать о его приключениях, а также расспросить Робина о других странах.

Больше всего ей хотелось снова почувствовать на своей руке прикосновение огрубевшей кожи его руки.

Линет так отчаянно этого желала, что даже испугалась.

— Я должна ехать, — повторила она.

Робин ловко развернул свою лошадь так, что она загородила девушке путь.

— Не раньше, чем Вы пообещаете мне, что мы снова встретимся.

Линет попыталась объехать его, но лошадь, на которой Робин сидел, была проворней, чем это казалось возможным.

— Меня выпорют, — в отчаянии воскликнула «Мэри».

— И я убью любого, кто хотя бы попытается так поступить с Вами, — заявил её менестрель совсем не в духе бродячего музыканта. На самом деле, она почувствовала, как мурашки побежали по её спине. Он действительно имел в виду то, что сказал.

— Ну хорошо, — согласилась Линет. — Но только здесь. Прямо за теми ветвями есть пещера. — Она указала на огромный дуб, который, искривившись, рос на склоне холма.