Дункан слушал вполуха. Он знал, что ему следует выказывать больший интерес. Ведь ради таких вот вестей, в конце концов, он и странствовал. Но в данный момент Дункану не было никакого дела до этих знатных дам. Он мог думать только о юной девушке, одетой, как юноша, которая держалась в седле не хуже любого мужчины.

Молодой человек также размышлял, затеял ли он это путешествие, чтобы найти невесту, или просто искал свободы. Свободы от ответственности за людей, которых он вел в бой. Дункан не мог припомнить ни одного момента, когда не осознавал бы, что его действия могут повлечь за собой чью-то смерть. По правде говоря, Дункан дал своей матери клятву, но ухватился за неё, как за повод побыть кем-то другим на короткий промежуток времени, кем-то, кто мог отправиться в странствия, когда ему захочется, подружиться, с кем ему хочется. Уортингтон хотел сбежать от обязанностей, которые накладывало на него его положение.

Он понимал, что не может больше вести подобную беззаботную жизнь. Генрих Тюдор ждет от него женитьбы, а также уплаты налогов. Король также ожидает, что Дункан восстановит Уортингтон.

Королевская благосклонность будет длиться до тех пор, пока объект этой благосклонности будет ему полезен — на этот счет у Дункана иллюзий не было.

Он опустошил свою кружку с разбавленным элем и отодвинул стул. Дункан уже объявил, что спать будет в лесу, так как потратил последнюю монету на корм лошади. После такого заявления его посчитали безумцем, но молодой человек ответил, что дорога ему предстоит долгая, и такая цена за передвижение была совсем невысока.

Хозяин постоялого двора сказал, что Дункану будут рады снова предоставить еду следующим вечером в обмен на его пение. Это был первый раз, когда его пригласили спеть ещё раз, так что на мгновение молодой человек ощутил радость от того, что удостоился похвалы за что-то ещё, кроме убийства. Он кивнул и вышел.

Часом позже Дункан был в пещере, которую ему указала его леди днем раньше. Пещера была глубока и надежно защищала от ветра. Молодой человек развел огонь.

До рассвета еще пять-шесть часов. Дункан едва мог поверить, что был настолько взволнован тем, что она не придет. Он ничего о ней не знал, и не было ни малейшей возможности найти её.

Дункан подумывал отправиться в Кленден, как он изначально и собирался. Все лучше, чем околачиваться в лесу и быть принятым за вора или браконьера. Но что, если его прогонят до того, как он найдет её? Тогда у него не будет предлога, чтобы задержаться.

При Дункане не было оружия, кроме простого кинжала. Никто не поверит, что он сеньор. Скорее решат, что он сумасшедший. И будут не так уж не правы.

Дерьмо, что же он делает? Грезит о служанке, которая, возможно, уже обещана другому, вместо того, чтобы искать себе жену. Жену, которую одобрил бы король Генрих. Иначе что же случится с его землями?

Дункан десять лет сражался, чтобы вернуть имущество своей семьи. Он не успел привести свою мать обратно в их дом, но не собирался лишаться своего родового гнезда. Уортингтон был обязан сохранить его в память о своих предках и для своих будущих наследников.

Идиот. Он все равно не двинулся с места. Девушка, вероятно, сильно рисковала из-за него, снова позаимствовав лошадь своего хозяина. Если б он только знал, кем она была. То был один из немногих моментов в жизни, когда Дункан не видел способа достичь желаемой цели. Ему никогда не нравились изворачиваться, но в тот момент, как он пошел на поводу у своей причуды, молодой человек сам погрузил себя в пучину уверток и ухищрений. Ему следует просто уйти.

Но ведь тогда он никогда больше не увидит её. Эта мысль наполнила его отчаянием. Хотя бы ещё одно утро. Всего лишь одно утро.

Мэри. Такое спокойное имя. Безмятежное. Но оно ей совсем не подходило. У неё в глазах плясало пламя. Любопытство. Она не сможет быть послушной женой.

Дункану вдруг стало отчетливо ясно, что ему совсем не хочется иметь послушную жену.