– Это как? – голос Виталия звучал удивленно.

– Ты в курсе, что есть тюрьма на улице Лебедева?

– Детская то? В курсе, конечно. А что?

– Нужно переводиться туда. Там условия содержания значительно легче.

Несколько секунд Лысый молча смотрел на Зверева.

– Там ведь малолетки, Саша… мы то каким боком?

– Видишь ли, какое дело… Есть внутренняя инструкция ГУИН, согласно которой в каждой камере с малолетками должен находиться один взрослый. Милые детки, если их оставить без присмотра, устраивают такой беспредел – только держись! Поэтому и подселяют к ним мужика с крепким характером. Такого, чтобы сумел круто поставить на место. Понял?

– Понял, – оживился Лысый. – А как это сделать?

– Сделать это можно, используя наши возможности суммарно. Слушай…

За дверью снова прозвучали шаги. Сашка посмотрел на часы и начал быстро излагать Виталию свой план. Виталий слушал внимательно, кивал бритой головой.

– О'кей, – сказал он. – Я все понял… Завтра послезавтра адвокат свяжется с твоим человеком. Думаешь, получится?

– Должно получиться, Виталий, должно. Еще года три назад было бы нереально, а теперь, в нашем бардаке беспредельном… Я вон сейчас шел сюда – Кирпича встретил. Идет дядя Слава по коридорчику тюремному, не скрываясь бутылку «Абсолюта» несет. Вот так!

– Опять Кирпича заарканили? – сказал, улыбаясь, Лысый. – Нужно будет с дядей Славой пообщаться… под «Абсолют».

Время еще оставалось. Посидели, покурили. На душе у обоих стало немного полегче: определились конкретные направления действий. Какой результат они дадут – еще неясно, но тем не менее всяко лучше, чем сидеть сложив руки и ждать, пока чужой дядя равнодушно решает твою судьбу.

– А знаешь что, Саня, – сказал Лысый, – не нравится мне вся эта история вокруг твоей подруги. Что то здесь не так.

– В ней все не так, начиная с поведения Джабраилова. Не должен был он заяву написать. Ну никак не должен… а написал! Что то его к этому подтолкнуло. Но что?… Я предполагаю, что это мог быть большой мент. Вот только как он то узнал? От кого?

– Либо от – извини – женушки своей, либо от Магомеда. Других, Саша, вариантов нет.

– От Насти? – спросил, выдыхая дым, Зверев. – Нет, это совершенно нереально. Нет, Виталий, нет. Скорее всего, Паша барыге не доверял и подвел к нему человечка, а тот и засек что то неладное…

– Слеп ты, Саня, как все, – Лысый усмехнулся, – влюбленные. Дельце то с душком, и все стрелки на тебя сводятся. И если бы я тебя не знал…

– Тогда – что?

– Сам понимаешь – разговор был бы другой. Стас предлагал с тобой поработать. А он – поверь мне – это умеет.

– Верю, – сказал Зверев с улыбкой. Он отлично представлял, какими методами действуют братаны, когда нужно разговорить человека.

В коридоре послышались шаги, время рандеву истекло.

А попить «Абсолюта» с дядей Славой Лысому не пришлось. Когда Кирпича привели в хату, случилась вот какая история. Глупая, почти неправдоподобная, но факт, как говорится, имел место .

– А ты что за конь? – спросил Кирпича покрытый татуировками тщедушный мозгляк с гнилыми зубами. Он сидел, свесив ноги со второй шконки, и чесал пятерней впалую грудь. Обращаться так к Кирпичу не следовало. Это была первая ошибка. Бродяги так себя, не ведут… Дядя Слава усмехнулся. И вот тут отмороженный увидел просвечивающую сквозь полиэтиленовый пакет бутылку! И совершил вторую ошибку.

– А это у тебя что в пакете? – спросил он.

– Водка, – ответил Кирпич.