– Слушаю вас, товарищ Быстров, – бабулька аж покраснела от удовольствия, что может оказаться полезной милиции.

– Мне бы с начальством переговорить.

– Кабинет заведующей в конце колидора, – отступила вахтёрша.

Найдя нужную дверь, я постучал и, дождавшись ответа, вошёл.

Меня встретила высокая стройная женщина примерно моего возраста, а точнее – ровесница «настоящего» Георгия Быстрова, в длинном, струящемся до пола красном платье, стилизованном не то под тунику, не то под хитон. Больше всего в ней привлекали внимание большие, умело подведённые карие глаза.

Выразительностью они чем-то напоминали взгляд Мэри Пикфорд, чьё изображение на афишах синематографа преследовало меня практически по всей Москве.

– Дратуйте! – с сильным акцентом произнесла она, и я понял, что нарвался на иностранку. – Кэн ай хэлп ю?

Я напряг память. Школьные и институтские занятия английским благополучно выветрились из головы за ненадобностью. На ум пришла только совсем неуместная фраза из учебника – «Май нейм из Васья Петров». Боюсь, для обстоятельной беседы этого точно не хватит.

Видя моё замешательство, прекрасное создание перешло на немецкий, тем самым снова переоценив лингвистический багаж старого опера. Правда, кое-что мне припомнить удалось.

– Нихт ферштейн, – честно признался я.

– Май гад! – закатила глаза к небу красавица.

Я, конечно, знал, что это обращение к богу, не ко мне, но некоторые не столь продвинутые товарищи, оказавшись на моём месте, могли бы подумать, что их только что обозвали нехорошим словом.

Несколько секунд мы растеряно смотрели друг на друга.

– Чай? – внезапно спросила она.

Я закивал.

– Йес, йес! Э кап оф ти, плиз, – Я не узнавал сам себя – из каких же глубин памяти вынырнул этот оборот?..

Меня жестами пригласили сесть за маленький столик. Я с удовольствием принял предложение и с не меньшим удовольствием наблюдал, как девушка грациозно разлила по фарфоровым чашечкам чай и присела напротив.

– Менья зовут Ирма. Ирма Дункан, – представилась собеседница.

– Георгий, – сказал я и продемонстрировал удостоверение. – Полис офицер, коп.

Ирма оживилась, что-то прощебетала на английском, но, как и в предыдущий раз, я ничего не понял и лишь отрицательно замотал головой. Ну как объяснить этой девочке, что это не более чем словесный мусор, застрявший в башке после просмотра кучи голливудских боевиков, где все копы – непременно полицейские офицеры?!

Ещё немного, и пришлось бы удаляться несолоно хлебавши, но положение спас смуглый мужчина с тонкими бровями и чуть женственным ртом. На нём был серый скучный костюм-тройка, деловая рубашка с галстуком и безукоризненно начищенные ботинки.

Мужчина совершенно свободно вошёл в кабинет, даже без стука. Чувствовалось, что он тут частый гость.

При виде его моя собеседница затрепетала – вошедший явно ей нравился.

– Добрый день, Ирмочка! Дай я тебя поцелую, – он хотел поцеловать девушку в губы, потом, всё-таки изменив намерения, чмокнул в щёку и приобнял.

Закончив, с интересом посмотрел на меня.

– Это вы из милиции?

– Да. Моя фамилия Быстров. Представляю здесь Особый оперативно-следственный отдел при Наркомате внутренних дел.

– Очень приятно. Илья Ильич Шнейдер, секретарь и переводчик Айседоры Дункан. Пока хозяйка вместе с мужем в Америке, меня оставили здесь… так сказать, в помощь Ирмочке. А Ирмочка у нас, увы, так и не преуспела в русском. Ну да вы уже поняли это, – улыбнулся он.

Я кивнул.