— А если я отвечу «нет»? Сдадите улов в милицию?

Я демонстративно пожал плечами.

— С какой стати мне облегчать вам жизнь? Наверняка, у вас хватает своих людей и в угрозыске и в милиции… Через них вы доберётесь до обидчиков, а я при этом останусь исключительно при своих интересах и без всякой прибыли. Нехорошо… Как там у Островского в «Бесприданнице» — «Так не доставайся ж ты никому!»…

— Григорий Олегович, да что вы такое говорите⁈ Неужто убьёте негодников⁈

— Полноте, Нафталий Аронович! У меня и так полным полна коробочка, зачем брать ещё один грех на душу? — притворно удивился я. — Отпущу на все четыре стороны… Естественно, не бесплатно. Думаю, у этих людей хватит и денег и ума спрятаться так, что их с собаками не разыщешь.

Принесли кофе, на какое-то время в разговоре возникла пауза. Я нарочно не подгонял Френкеля, пусть думает, что говорю с позиции силы.

— Хорошо! — наконец откликнулся он. — Договор есть договор. Я организую вам встречу с Папой.

— Желательно побыстрее, товар у меня скоропортящийся… Очень знаете не хочется, чтобы протух раньше времени…

— Папа в городе. Думаю, он захочет увидеть вас сегодня.

— Отлично. Где меня искать — вы знаете.

Я допил кофе и с сожалением поставил пустую чашку.

— Благодарю. Замечательный кофе!

Когда покидал контору Френкеля, тщательно проверился на предмет хвоста — от людей его типа можно ожидать всего. Но, кажется, Нафталий Аронович собрался играть по-честному, хотя я бы не стал верить в это на все сто.

По договорённости Савиных остался «пасти» арестантов на хате у циркача, а Осип вернулся в угро, где мы с ним и встретились.

— Как прошло? — спросил он, предварительно отведя в тихое место.

— Пока без эксцессов. Предположительно, встреча состоится уже сегодня.

— То есть Папа в Одессе?

— Да, — кивнул я. — И это меня напрягает… Короче, я тут прикинул кое-что и у меня к тебе будет просьба. Пожалуйста, ничему не удивляйся и не спрашивай…

Часа через два в кабинет зашёл дежурный.

— Кто тут Бодров?

— Ну я.

— Просили передать, — он положил передо мной небольшой конверт.

— Кто?

— Пацан какой-то, — дежурный принюхался. — Духами несёт. Не от бабы письмецо чаем?

— Может, и от бабы, — спокойно ответил я.

Видя, что он не уходит, я продолжил тем же тоном:

— Мне как — вслух зачитать?

Намёк дошёл.

— Ладно, Бодров. Бывай, — ухмыльнулся дежурный и ушёл.

Конверт действительно был надушен. Вряд ли это было любовное послание, тем более, у меня никого, кроме Насти, не было и быть не могло. Скорее всего, маленькая хитрость от Френкеля или кого-то из его подручных.

Я надорвал конверт, в нём оказалась небольшая записка. Текст был написан с почти каллиграфическим изяществом: «Выходите. Вас ждут».

Подписи не имелось, но чего голову не ломать — и так всё было ясно. Меня ждёт аудиенция у Папы.

Я переглянулся с Шором. Он правильно истолковал мой взгляд (приятно иметь дело с профессионалом) и показал условленный знак — скруглённые большой и указательные пальцы правой руки, то есть «о’кей». Этому жесту я научил его заранее и объяснил смысл.

Отлично. Пока всё идёт как и предполагалось.

Я оделся, вышел на улицу. Само собой, человечка с табличкой, на которой красовалось моё имя, там не было, но я физически ощущал на себе чей-то пристальный и настороженный взор.

Ждать пришлось минут пять, хотя я мог и ошибиться — в таких случаях внутреннее чувство времени часто подводит.