— Правда, пока их у меня стало меньше, но дай время Быстров, про наше одесского угро ещё легенды начнут складывать. Я сюда таких орлов наберу — мама, не горюй!

У меня словно камень с сердца упал.

— Только рад! С чего начнём, Дмитрий Михайлович?

— Да почти с самых низов. Кабанов сейчас под следствием. Думаю, если выйдет на свободу, то очень нескоро. Так что принимай его дела и должность. Дальше будет видно. По рукам, Быстров?

— По рукам!

— Тогда я тебя не держу. Вот тебе ключи от кабинета и сейфа Кабанова. Владей. Вечером доложишься.

Я вышел от Барышева и сразу наткнулся на моего «ментора» — Савиных. Он стоял в коридоре и мял в руках фуражку. Лицо у него было крайне тревожное. Ну как же — чекисты Дерибаса налетели на угро как Мамай и увели с собой половину народа.

Думаю, такая же чистка сейчас идёт и в городском управлении ГПУ, может и похлеще.

— Гриша…

Я покачал головой.

— Георгий. Привыкай…

Рома встрепенулся. В его взгляде засияла надежда.

— Привыкай⁈ Хочешь сказать…

Я кивнул.

— Хочу сказать, даю тебе второй шанс. Хоть ты и порядком дров наломал и вопросов к тебе накопилось много, но… В общем, работай, Рома и помни: ещё один косяк — вылетишь из угро турманом и пойдёшь под суд. Больше жалеть я тебя не буду.

Савиных просиял, приложи ладонь к сердцу.

— Гриша… то есть Георгий Олегович, да я… — его глаза увлажнились, — я ради вас — землю жрать буду! Прикажете — голыми руками врага рвать буду!

— Я бы предпочёл, чтобы на врага ты шёл с табельным оружием. А насчёт остального — посмотрим. И да, я теперь вместо Кабанова — передай нашим, что через полчаса встречаемся в его бывшем кабинете. Труби общий сбор.

— Принято! — Савиных собрался убежал.

— Погоди!

— Что-то ещё?

Я подошёл к моему новому кабинету, посмотрел на табличку «Без доклада не входить», потрогал её. Так просто не снять, приколочена на два сапожных гвоздика.

— Ножик есть?

— Как у всех. Финка, — удивился он.

— Одолжи на секунду.

Взяв финку, я аккуратно отодрал табличку от двери вместе с гвоздями, передал Роману.

— Держи, это тебе!

Он удивился.

— Зачем?

— На память о прошлой жизни! Теперь у нас всё будет по-новому. Заходить и днём и ночью, и с докладом и без!

Савиных умчался, а я открыл кабинет и зашёл внутрь.

— Дом… Новый дом…

Как и любой сыскарь, всеми фибрами не люблю бумажную работу и кабинетные посиделки, но придётся соответствовать новому уровню. Значит, чаще придётся находиться тут, чем на земле.

Интересно, и чем тогда буду отличаться от Кабанова? Ну… как минимум тем, что взяток не беру и врагам народа не прислуживаю.

В тесненьком помещении половицы всё так же скрипели под ногами, а обои не только выцвели, но ещё и отсырели. Тут всё было пропитано запахом прежнего хозяина, смесь дешёвого табака и каких-то кисло-приторных ароматов дико раздражала.

Я подошёл к окну, взглянул на улицу расцветающего города и распахнул форточку, вдыхая ароматы весенней и такой красивой Одессы.

Что ж, придётся знакомиться с тобой заново. Принимай, Одесса-мама, меня в другой ипостаси… Думаю, мы сработаемся. Нет причин не сработаться!

Вдоволь надышавшись свежим воздухом, я сел за стол, провёл руками по холодной обшарпанной столешнице, едва не поймав занозу.

Не понял, Кабанов тут бутерброды кромсал что ли⁈

Что ж, наступило время перемен… Надо ж с чего-то начинать.

Я достал из кармана бумажник, пересчитал купюры и со вздохом выложил несколько червонцев.