Мне было страшно неловко перед этой женщиной за то, что паскуда, которая размозжила её матери и сестре головы, всё ещё бродит по белу свету и быть может прямо сейчас убивает кого-то ещё.

Куда-то подевалась усталость, я перехотел идти домой.

– Мы обнаружили ещё несколько неопознанных трупов, – пришёл на помощь Пётр. – Понимаю, что сейчас не вовремя…

– Если у вас есть их фотографии, я готова и их посмотреть, – тихо прошелестела губами Оксана Викторовна. – Лучше знать точно, чем тешить себя пустыми надеждами… Эх, мама-мама, кто ж знал, кто ведал! – простонала она.

Пётр отвернулся, ему, как и мне, тоже было невыносимо больно. Мы оба чувствовали себя дармоедами, которые зря едят свой хлеб и получают зарплату.

– Оксана Викторовна, – промолвил я, – мы обязательно найдём этого гада! Где бы он ни зарылся, куда бы он ни спрятался – мы его всё равно отыщем! Даю вам честное слово!

– Слово коммуниста! – пообещал Пётр.

Глава 13

Поскольку ночевать в городе Оксане Викторовне было негде, Пётр дозвонился до гостиницы и уломал администратора, чтобы тот нашёл для женщины временное жильё хотя бы до утра.

– Эту проблему мы решили. Завтра, пожалуйста, придите часам к десяти утра. Возможно, нам снова понадобится ваша помощь, – попросил он.

Я договорился, чтобы Оксану Викторовну довезли до гостиницы на служебном экипаже.

После её ухода в кабинете повисла тягостная тишина.

– Давай тут переночуем? – предложил Пётр.

– Давай. Всё равно уже поздно, – согласился я.

Часов в сем утра нас разбудил Художников, который любил приходить на службу спозаранку. Услышав, как он входит, мы подняли головы.

– Полежите ещё, парни! – спокойно сказал начальник угро. – Мне уже доложили, чем вы вчера занимались допоздна. Заслужили ещё пару часиков сна.

– Ничего страшного, товарищ Художников, – ответил я. – Потом отоспимся, а пока надо работать. Вот поймаем гада и переведём дух…

– Что удалось вчера выяснить, кроме личностей двоих убитых?

– Установили, как он выбирает жертв. Хитрый, сволочь, умеет втираться в доверие. От лица убитого пишет родне письмо, велит продавать хозяйство и переезжать в Ростов, на вокзале встречает… Ну а дальше отвозит в какое-то укромное место на ночёвку и убивает, размозжив голову. Это укромное место сейчас по нашей просьбе ищет сельская милиция. По нему и собираемся выйти на злодея, – отчитался я.

– Неплохо придумано, – кивнул Художников и сменил тему:

– Вы ведь голодные?

– Ничего страшного, столовые откроются – сходим, поедим, – неуверенно сказал Пётр.

У него было припухшее лицо с покрасневшими глазами.

– Долго ждать. У меня тут жена кое-что собрала: всё равно одному не съесть, так что я поделюсь с вами. Угощайтесь, товарищи.

Художник раскрыл портфель и достал из него несколько бутербродов с колбасой. Пахли они просто божественно. Я непроизвольно сглотнул и ощутил резь в желудке. Да… подкрепиться б точно не помешало.

Пётр довольно потёр руки.

– А может и вы с нами? – предложил я, не сводя глаз с бутербродов.

– Не, я сыт. Дома позавтракал, – сказал начальник угро. – Да вы не стесняйтесь, Быстров. Мы все свои, как одна семья. Шамайте на здоровье.

Он усмехнулся и ушёл из кабинета, чтобы нас не смущать.

– Эх, хорошо! Попьём чайку с бутербродами, – обрадованно сказал Пётр и отправился за водой, а я полез за общественной заваркой и сахаром, который мы покупали вскладчину.