- Я не врач, - поправил я полицейского. - Я специалист по сенсорному воздействию и очистке кармы. Работа такая.

Тот почему-то заинтересовался:

- А будущее предсказываете?

Вот же ж чёрт, парень! Я так на жизнь себе и зарабатываю. Очень уж невовремя ты спросил только. Или наоборот - очень вовремя. Тут уж как посмотреть.

- Запросто. Вы умрёте от воды. Увы, очень скоро умрёте.

В этот момент мой прилив вдохновения кончился. Как всегда, внезапно и бесследно.

Улыбка на лице полицейского тоже как-то... померкла. Он попытался уточнить что-то, но я махнул рукой и закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. И я не робот, мне несладко пришлось. Лерке премию, охранника уволить на хрен, отгулы ему, понимаешь, лучше двоих вместо нанять, но чтобы здесь круглосуточно кто-то был. И Людмиле Марковне позвонить, рассказать. Люсе...

Я старался не называть её так даже мысленно, мало ли, где брякну, это сразу провал и - что гораздо хуже - здравствуй, бедность.

Люсей она была только в короткие моменты встреч на нейтральной территории, постельных битв за спиной её мужа все эти десять лет нашего знакомства. Так что - Людмила Марковна. И точка.

- Так мне чего - на речку не советуете? Или ванны опасаться? - дотошно выпытывал "космонавт". - Уж давайте всё подробно, раз сказали!

- Я не знаю подробностей. Не знаю. Простите. Это минутное откровение, оно уже всё. Кончилось. На всякий случай на речку не советовал бы. И в ванне аккуратнее...

В кабинете стоял сущий ад: этот мужик со своими вопросами, рыдающая Лерка, озабоченно заглядывающий в дверной проём врач скорой в белом халате, из-под которого выглядывали мятые штаны и сандалии на толстый носок. Звонили оба телефона - и мой в кармане, и городской, в приёмной кто-то хрипло матерился - похоже, пришедший в себя Михаил Петрович, вдруг осознавший перспективу отбыть на лесоповал лет на пять-семь. Или в дурку, тут уж как карты лягут.

 - Идите все отсюда, - ровно сказал я и достал из кармана трубку.

Разумеется, если бы я знал, к чему приведёт моё предсказание полицейскому, я бы ещё с утра зашил себе рот суровыми нитками, сам себя связал и засунул в подвал, где до сих пор в маленькой клетушке с криво намалёванным краской на двери номером тридцать семь стояли позабытые банки с давно протухшим вареньем, ящик с инструментами, рулон рубероида и отцовский велосипед.

Но... Но. Своё будущее я не видел никогда, даже так, всполохами, как чужое. Темнота там для меня, темнота и пыльный занавес. Как в подвале.

* * *

Полицейского звали Юра. Это ни имеет ни малейшего значения, но надо же как-то называть человека, которому я предсказал судьбу.

После смены, в течение которой он, посмеиваясь, рассказывал об утреннем вызове всем встреченным коллегам, Юра переоделся. Снял свою сбрую, сдал в оружейку табельный автомат и заехал по дороге домой в магазин.

Никакой экзотики: сигареты, хлеб, колбаса, морковка-редиска, яйца опять же, и масло. Пара бутылок вина - день рождения жены же, на сухую такие вещи не празднуют. Его двадцать восемь исполнилось ещё зимой, а она вот летняя. Близнецы, так что ли получается. Он не был сведущ в гороскопах, да и не верил во всю эту чепуху, а вот супруга увлекалась когда-то, даже рассказывала о совместимости знаков, всяких домах огня и воды, и прочих играх престолов.

Бред же. Несомненно, бред.

Вот и этот пацан-экстрасенс, которого в заложники взял клиент (Михаилу Петровичу Юра сочувствовал - понятно, нервы сдали, жена умерла, а тут этот прощелыга сидит, деньги стрижёт с лохов), он тоже предсказал, как в лужу пукнул.

Смерть, значит, близкая. Угу. От воды. Коллеги тоже ржали.

Машину во двор, в одну руку пару пакетов с едой и выпивкой, в другую - неловко, как обычно женатые мужики и носят, нечасто же - букет алых роз.