- Чего свинячишь?

- А, да плевать всем. Ты не привык ещё? Всем на всё плевать, жизнь такая стала.

- И что, без вариантов?

- Ага. - Валенок отвернулся, уставился в грязное окно, за которым мелькали бесконечные поля, перелески, редкие домики. Там, за окном, всё тоже было серым, немытым; вероятно, так же пахло креозотом и грязью, как и сам вагон.

Станислав задумался. Вообще-то жизнь изменилась, это он и сам заметил. Но чтобы настолько, что всем плевать? Понятно, лозунги выцвели и заплесневели, другие придуманы с трудом и вызывают только смех. Ускорение, перестройка... Мыло по талонам. И сахар. Говорят, из-за самогонщиков. Вот и проверим, куда народное добро девается, на какие цели.

От станции - приподнятой на метр платформы с ограждением, билетной будкой и табличкой "236 километр" до дачного посёлка шли уже в сумерках. Не доходя до дач, Валенок ткнул его в бок и показал на дорожку в стороне:

- Нам туда. Стемнеет - загребёмся стучаться, сейчас возьмём.

Сейчас так сейчас, невелика проблема. Он точно пока не устал, можно и прогуляться сразу в деревню.

Лаяли собаки, посреди пропахших пылью и навозов невысоких оград задумчиво промычала корова - не подоили, что ли, по пьяни? Нужный дом нашли быстро, Валенок оставил приятеля у калитки, забрав смятую кучу рублей: "Они чужих не любят, вдруг менты!", и скользнул во двор. К запахам деревни прибавилась нотка сырости, словно где-то неподалёку образовалось озеро. Небо над головой, и так уже почти чёрное, набухло облаками. Поднялся и сразу утих ветер, словно испуганный своей смелостью. Куда-то разом сгинули полчища комаров, досаждавшие от самого полустанка.

А ведь вольёт сейчас. И так вольёт, что смоет всё к чертям, вместе с деревней, дачами и самогоном. Ну и с ними, естественно.

Валенок тоже сообразил, долго торговаться не стал, уже выскочил на улицу с двумя бутылками беловатого раствора, заткнутыми плотными кляпами из газет.

- Слезы сегодня нет, - огорчённо сказал он. - Вот это только... Зато дёшево. Сказали, не отравимся.

Кретин. Мало того, что пришлось переться черти куда, так ещё и пить придётся дрянь.

Дождь тем временем не просто приближался, он обволакивал землю и всё на ней сущее, сочился изнутри травы и деревьев, разом отяжелевшей одежды и сумки изнутри.

- Муха-бляха! - озабоченно сказал Валенок. - Сейчас как даст... А нам ещё поле перебежать нужно.

Они уже вернулись на дорогу в дачный посёлок, достигли первых домов, но была одна беда: если идти по грунтовке, получалось минут на десять дольше, чем направо и напрямую через луг. Темно вот только, да и ливень...

Он уже был здесь. Рядом. Над и вокруг.

Беременное водой небо готовилось разрешиться могучим летним ливнем, ему плевать было на двух пацанов.

Они рванули через поле, по протоптанной поколениями дачников тропинке. Бежать даже в темноте было нормально, не оступишься, дождь пугал больше. В совершенно чёрном небе проскакали всадники на огненных конях, пока ещё редкие, словно передовой отряд молний. Разведка боем. Где-то далеко ухнул раскат грома, следом ещё один - ближе, звучнее. По голым рукам, по головам и земле начали глухо шлёпать первые, самые тяжёлые капли. Началось.

Валенок, даром что ещё там в деревне сунул Стасу обе бутылки - ну а чё, ты ж с сумкой! - мчался впереди. Его белая футболка как цель в тире мелькала перед глазами, не давая сбиться с пути. Тёмная полоса садов, в одном из которых и стоял вожделенный домик, была рядом - вот-вот, руку протяни. Но никак не успевали: дождь уже хлёстко мял вокруг траву, простреливал насквозь футболку и джинсы. Старые кеды Стаса начали шлёпать по мгновенно раскисающей тропинке, скользить.