- Твою ж Силу! - выдохнул Светон, вжимаясь в свою караульную будку. Выставил ствол, но не успел больше ничего. Один из автоматчиков на бегу выстрелил из подствольника, превратив в решето и доски, и тело, и остатки воротного столба рядом.

Сильяк осел в своём гнезде, сжался, съёжился, стараясь стать незаметным и маленьким. Как в детстве, когда отец пьяным приходил со смены, сделав небольшой заход в "наливайку". Шапка от резкого движения съехала на глаза, но поправлять её не было ни малейших сил. Так он и сидел, слепой и жалкий, пока кто-то из пробегающих мимо не всадил милосердную очередь прямо в ушанку, прервав страх близкой смерти полной определённостью.

Как караулку закидали гранатами, брат Сильяк уже не видел.

За первым "уралом" в проёме ворот показался второй, за ним пара легковушек. Все они хрустели остатками досок, вминая их в снег, слышались команды. Бойцы в шлемах и бронежилетах из неорганизованной толпы рассредоточивались по группам, у каждой из которых была своя задача.

Рассыпались, выдвигаясь к строениям бывшей фермы.

Последней подъехала белая "волга", из которой неторопливо выбрались сперва водитель, немедленно сунувший в рот сигарету, и двое мужчин в дублёнках и норковых шапках, похожие - из-за одежды и выражений лиц - как близнецы. Только один был повыше, а поверх тулупчика у него висела кобура на армейском ремне. Второй, не толстый, но довольно плотный, мясистый, снял шапку, вытер почти лысую голову рукавицей, пригладил усы и сказал:

- А что, Комаров, пожалуй, что и справились?

- Николай Николаевич, не готов согласиться. По нашей информации...

То ли день был такой, что фразы обрывались на середине, то ли место, а, возможно, всё вместе совпало, но и он замолчал на полуслове.

Над самым большим строением Братского, перестроенным из фермы с потугами на дворец, но так и оставшимся сарай сараем, просто огромным, треснула крыша, словно кто-то изнутри ударил вверх гигантским кулаком. Взвился плотный столб дыма, больше похожего на нечто искусственное из-за высоты и аккуратных ровных очертаний. Эдакая прозрачная колонна, внутри которой, не имея возможности расползтись в стороны, клубилось, выстрелив вверх, нечто. Да и цвет удивлял. Не серый, не чёрный, а скорее зеленовато-жёлтый, как у неведомого отравляющего вещества.

- Атас! - заорал один из бойцов. Группа захвата, уже было подобравшаяся к окнам и невысокому крыльцу с навесом, отхлынула назад. Сверху на снег полетели обломки досок и шифера, задевая самых неповоротливых.

- Началось... - хмуро сказал тот, что с кобурой. - Пока наш агент не отработает, не прорвёмся.

- Да ты шутишь, Комаров! Полроты спецназа, да ещё сейчас пулемёты развернут...

Крыша тем временем рассыпалась окончательно, но обломки теперь не падали вокруг, их словно притягивал дымный столб. Откуда-то изнутри начали вылетать кирпичи, осколки стекла, блестящие на сонном зимнем солнце, грубо сколоченные табуретки, посуда. Всё это никуда не падало, вращаясь ускоряющимся торнадо вокруг зелёной колонны дыма, набирая скорость и издавая заметно усиливающийся гул, треща и сталкиваясь в воздухе.

- Семёнов, Доценко, Курбанов! Тащите гранатомёты!

- Есть!

Вразнобой, но бодро. Однако, Комаров был настроен пессимистично, несмотря на оружие, появляющееся из кунгов силами многочисленных бойцов

- Николай Николаевич, я же просил подождать. Агент Физик не обезвредил источник силы этих... сектантов, а без этого мы можем проиграть.

- Физики-шизики... - проворчал начальник. - Москва добро дала? Дала. УВД мы от этих игр отстранили. Давай, командуй уже своими, хватит тут мистику разводить.

Но, несмотря на грозный вид толстяка в дублёнке, мистика и не думала прекращаться.

Гул стал нестерпимым, вращение мусора и остатков крыши слилось в уже неразличимую глазом мелькающую обёртку дымного столба. Соседние с гигантским сараем строения, из которых выбегали люди, начали трещать и рушиться одно за другим.