Услышав это, Дадаш сказал:

– Я знаю эту долину, мы тайно торгуем с их крестьянами. Вы заметно отклонились.

Кряхтя, я осторожно гладил сломанную лодыжку, пытаясь убаюкать боль. Потом я поднял голову и сказал:

– Рычок, отдай ей арбалет.

У звереныша вытянулось лицо, горянка истерично засмеялась, а Дадаш удивленно спросил:

– Откуда ты знаешь, как называется это оружие?

– Ну, знаю вот, – сказал я и повторил, – Рычок, отдай, так лучше.

Волчонок неуверенно протянул арбалет, и Кара сразу его выхватила, и наставила на зверя.

– Лежа-а-ать! – крикнула она.

– Кара!

– Давай, брат, забери у них ножи, – она дернула арбалетом, – Я держу их.

– КАРА! – рявкнул Дадаш, – Опусти, быстро!

– Ты с ума сошел? – она посмотрела на него безумными глазами, – У нас приказ.

– Кара, ты хочешь меня ослушаться? – строго спросил главарь, – Забыла, сколько я уговаривал старейшину? В следующий раз останешься чаны драить, я устрою!

Горянка засопела, но оружие опустила, хоть и бросала на нас злые взгляды.

– Ножи мы себе оставим, – сказал я, и вздохнул, глядя на свою лодыжку, – Веди, Дадаш, в свой храм.

Горец вдруг с некоторым сочувствием кивнул на мою ногу:

– Надо зафиксировать и перетянуть.

Глава 24. Старейшина

Мы подошли к руинам храма примерно через два часа. Я ковылял с самодельным костылем, сделанным из узловатого высохшего ствола какого-то горного деревца. Даже Рычку перепал кусок бинта, чтобы перевязать ногу.

Один раз за время пути я увидел, как действует яд таинственного адского каракоза. Путь преградила пережравшая духа многоножка девятой, как сказал Рычок, ступени. Горцы не растерялись, а вполне уверенно разрядили арбалеты ей в глазастую морду. За несколько секунд арбалеты снова были взведены, и на них кинули стрелы с наконечниками, которые отсвечивали чем-то типа воска.

Я еще подумал, как это умно. По сути, это покрытие хоть как-то защищало от случайных касаний, зато при ударе стрелы в цель воск, естественно, слетал. Главное, чтобы свойства яда не убивались, когда наливаешь воск. Впрочем, та светлая голова, которая придумала этим нулям арбалет, должна была это учесть.

Когда в тварь улетели особые болты, пришлось несколько секунд наблюдать, как она корчится в предсмертных судорогах. Не самое приятное зрелище, да и Рычок был явно потрясен.

— Я говорила, что зверя ложит на раз! — похвалилась Кара, презрительно глядя на Волчонка.

– Яд каракоза всех ложит, – усмехнулся Дадаш, – И нулей, к сожалению.

Пару раз мы сошли с тропы, чтобы спрятаться, и Дадаш обсыпал нас с Волчонком каким-то порошком. На мой взгляд он ответил, что это отбивает запах. Я с ужасом наблюдал, как вдалеке с горы спускалось целое стадо скорпионов, и некоторые из них превосходили по размерам моего давнишнего противника. Твари прошествовали прямо через тропу в далекое ущелье, и мы еще несколько минут ждали, пока перестанут отдаваться толчки их шагов.

В другой раз мы скрылись под навесом скалы, пока сверху нарезала круги птица. Я не мог понять, каких она размеров, но чувство опасности она внушала реальное.

***

Храм действительно представлял собой руины. Он был построен на вершине горы, и до него еще пришлось подниматься по лестнице, сохранившейся только местами. Я пытался мысленно дорисовать, как выглядело здание в свои лучшие годы, и на ум приходили только знаменитые буддийские храмы, картинки с которыми я видел в интернете. Но крыши не было, и я не мог проверить свою теорию.

Все место было пронизано какой-то энергией, неведомой силой. Рычок тоже поделился своими ощущениями, и Дадаш на это ответил, что «сила храма всех уравнивает».