- Не осталось ее.

- У кого?

- Пожалуй, что ни у кого, - признал Диттер и присел рядом. - Это и отвратительно... я привык, что инквизиция стоит на страже добра... а теперь...

А теперь не понятно, где именно добро и вообще...

- Монк сказал, скоро нас ждут перемены, но пока лучше побыть здесь, тем более дело закончить надо и... я тебе соврал. Раньше. На самом деле я так и не придумал, что сестре написать.

Это он у меня совета спрашивает?

- Ничего не пиши, - подумав, решила я.

- Почему?

- Вильгельм сообщит, что ты доблестно погиб при исполнении... если напишешь, получится, что ты знал, что собираешься умереть. Знал и не приехал сказать лично. Не навестил, - я замолчала, подбирая слова. - Это довольно... подло. И не говори, что не хотел беспокоить. Она имеет право знать, понимаешь?

Диттер кивнул, хотя и как-то рассеянно. Похоже, мысли его были где-то далеко от дел насущных.

- Поэтому... при исполнении и никак иначе. Может, тебе и медаль какую выправят? Посмертно?

- Может...

- А хочешь, я денег дам... у меня много... честно говоря, я только и умею, что их зарабатывать... нет, тратить тоже, но зарабатываю все равно больше. На приют вот отпишу, раз уж обещала крышу... и твоей сестре могу.

- Не надо.

- Я не хочу превратиться в старуху Биттершнильц, - почему-то я четко осознавала сейчас, какое будущее меня ждет. И оно, бездна его задери, мне совершенно не нравилось.

Одиночество.

Гюнтер единственной компанией, и то пока не состарится... где-то на третьем этаже Рашья со своими девочками, которых, конечно, будут учить и вообще... когда-нибудь она сменит Гюнтера. Девочки... рано говорить, но подруг у меня не было и, крепко подозреваю, не будет.

Я или подпишу с ними договор на кровь, или однажды они покинут этот дом. А я... я останусь наедине со своими заводами и фабриками, управляющими, которые будут меняться, не меняя ничего в принципе. С проектами и их воплощением.

Финансовые схемы.

Потоки.

И... проклятье, тоска безбрежная, из которой не вырваться.

Не хочу.

...благотворительность не спасет. Во всяком случае та, которой я готова заняться. Поездки по сиротским приютам. Угодливые взрослые, дрессированные дети... меня стошнит на третьем визите. Нет, я лучше чек выпишу, избавляя себя от этого представления. А потому...

- Поцелуй меня, что ли? - как-то безнадежно предложила я. А Диттер взял и исполнил просьбу.

И видят боги, это было хорошо.

...мертвые способны притворяться живыми.

Иначе у нас вряд ли что-то получилось бы. Но вот если тепла достаточно для двоих, если сердце начинает стучать быстрее и в принципе... в принципе, я не хочу думать о вещах подобных, поскольку эти мысли здорово опошляют случившееся.

Нет, я не против пошлости. Но... не сейчас.

Не здесь.

Просто... мертвые способны притворяться живыми, если поделиться с ними силой и этой самой жизнью, которой в нем и так осталось на донышке.

Я легла, подперев подбородок рукой.

Спит.

И сон глубокий, неестественно, я бы сказала, глубокий... дыхание ровное, что хорошо, но тьма в груди свила гнездо, она тоже дремлет, то ли после секса, то ли по воле божественной, главное, что время еще не вышло. А у меня появляется подленькая мыслишка сделать так, чтобы оно не вышло вовсе. Это ведь несложно, верно?

Бросить все.

Уехать.

Колонии, Острова... бездна мироздания. Главное, не завершать... и жить... жить вдвоем... он будет делиться со мной силой, а я - заботиться о нем, как умею. Правда, умею я хреновато, надо быть честной с собой, но... со временем научусь.

Возможно.

Правда, Диттер не согласится. Но у меня осталось то зелье в лаборатории. Одной капли хватит, чтобы решить проблему.