— В порядке. Учусь принимать трудные решения.

— Хорошее дело, — отозвался главный стражник. — Главное, потом себя не ругать. Раз принял решение, значит, принял. Значит, так было надо.

Мари посмотрела на Бо с благодарностью. Он прав. Так надо. И точка.

* * *

Мари смотрела на мечущуюся по комнате Далилу и понятия не имела, как облегчить ее боль. Разве возможно облегчить то, что способно притупить лишь время?

И все же проговорила:

— Мне жаль. Мне, правда, очень жаль.

Подруга не услышала. Ходила туда-сюда от двери до окна и всхлипывала.

Мари обвела взглядом комнату. Уютная, пусть и крохотная. Угол в своем доме Далиле выделала портниха — подруга Лиры Фритт. Здесь юная помощница жила и работала. Стол был завален кусочками ткани и нитками. У стены стояли манекены с почти готовыми платьями. Вполне симпатичными, хотя и скромными. Только одно выделялось. Зелено-коричневое. Оно идеально подошло бы стихийнице Весны.

Стража осталась внизу. Мари договорилась с Бо, что он не войдет внутрь, чтобы не пугать хозяйку и не вызывать подозрений. Одно дело девушка — старинная подруга. Другое — девушка в компании высоченного мужчины. Однако Мари дала стражнику знак, что всё в порядке. Подошла к окну в комнате Далилы и помахала, мол, беспокоиться не о чем.

— Далила, ты меня слышишь? — не выдержала Мари.

Та остановилась и громко всхлипнула.

— А как же мама? Она там теперь совсем одна.

— Ненадолго. Я договорилась о ее переезде во владения совета. Майя Верга лично всё организует. Уверена, и ву Саттер не останется в стороне.

Мари предпочла не рассказывать, в каких условиях лу Вилкоэ жила последнее время. Пусть Далила узнает об этом когда-нибудь потом.

— Владения совета — это хорошо, — Далила без сил опустилась на стул. — Но… но… мама думает, что я мертва. А теперь и папы нет. Она… она…

— Твоя мама — сильная женщина. Поверь, она выдержит. А однажды вы обязательно встретитесь.

— Нужно сказать ей правду. Сейчас.

Мари потерла лоб. Она понимала желание Далилы. И всё же… всё же…

Ох уж эти трудные решения…

— Твоей матери было легко, когда… когда…

Далила поймала предостерегающий взгляд Мари и замолчала. Однако главного она добилась. Задела подругу за живое.

— Хорошо, я поговорю с лу Вилкоэ после переезда, — сдалась Мари. — А сейчас рассказывай, что за истории поведал отец о бусинах.

Далила насупилась. Мари ждала бури. Мол, у подруги горе, а она лезет с легендами. Однако обошлось без шума. Едва Далила заговорила, голос изменился, стал уверенным и спокойным. Отцовские сказки помогли затмить горе. Пусть и на время.

— Я всегда думала, что это выдумки. То есть, не совсем выдумки. Предостережение. Вроде страшилок для детей. Нужно вести себя хорошо, иначе прикатятся бусины и забросят в чужой мир, где стихийников не любят. Никогда бы не подумала, что он существует.

— Еще как существует, — проворчала Мари. — И стихийников там точно не любят.

— Всё настолько ужасно? — спросила Далила.

Впрочем, вряд ли она по-настоящему страшилась большого мира. Сложно бояться того, с чем не сталкивался, и всю жизнь считал легендой. Гораздо ужаснее кажутся другие вещи. Месть Росанны, например. Или невозможность увидеться с горюющей матерью.

— Скажем так: всем будет лучше, если запечатать грань между мирами навсегда.

Далила рассеянно кивнула и продолжила:

— Папа говорил, есть два вида бусин: те, что пропускают нас в иной мир, и другие, которые открывают дверь чужакам.