— К чему эти проклятья!

— Воля твоя сейчас тверже моей! Даже я поверил, что еще не все потеряно. По к чему теперь эта твердость, это мужество! Моя готовность к любым опасностям, к их преодолению не принесла ничего! Зачем нам теперь сокровища, похищенные в храме Бовани, ее покрывало, кольцо?

Джордж спустился на плиту саркофага и закрыл лицо руками.

* * *

Прошло около получаса. Вдруг шум поспешных шагов раздался возле кипарисов. Факир поднял голову.

— Кто здесь? — спросил он.

К нему подошел слуга и проговорил:

— Факир Суниаси, принцесса приказала сказать вам: «Богиня ждет!».

— Хорошо.

Факир обратился к убийцам:

— Идите, исполняйте ваш долг.

Суниаси подошел к массивным дверям гробницы и вложил ключ в еле заметное отверстие.

— Звук отпирающегося замка! — вскочил Джордж, прислушиваясь к шуму, доносившемуся снаружи.

— Да, я не ошибся, — прибавил он минуту спустя, — сюда идут!

Неожиданная мысль, подобная вдохновению, пришла ему на ум.

Он указал Эве на красную мраморную плиту, приказав:

— Ложитесь на нее скорее!

Девушка, еще не соображая, что от нее хотят, исполнила приказание Джорджа.

Он покрыл ее священным покрывалом, похищенным в святилище пагоды Бовани, а сам скрылся за колонной. В ту же минуту дверь распахнулась и факир произнес:

— Входите! Да свершится казнь!

Туги с арканами вошли в гробницу и медленно, будто чего–то остерегаясь, стали подвигаться вперед. Сзади них, с факелом в руках, шел Суниаси. Вдруг все попятились, и на лицах их появилось выражение глубокого удивления.

— Встаньте и идите! — сказал Джордж, обращаясь к Эве.

Лежавшая под священным покрывалом, встала и сделала шаг вперед.

Индусы упали на колени.

— Покрывало Бовани! — воскликнул факир.

Джордж взял Эву на руки и, медленно выговаривая слова, произнес:

— Священное покрывало Бовани! Падите, рабы, и помните: первый, выдавший тайну случившегося здесь, будет поражен рукой богини мести.

— Мы будем молчать! — заверил испуганно факир.

Джордж вышел из гробницы и спустился в сад. Стража не заметила их, а если бы это даже и произошло, реликвии Бовани сделали бы свое дело.

Казиль, скрытый листвой кипариса, обрадовался появлению своего господина и не скрывал этого.

— Да будет прославлено имя Бога христиан, — прошептал он. — Я здесь, господин. Нельзя терять ни минуты. Освободим сэра Эдварда и Стопа — и в путь. Лошади ждут оседланные.

Понятно, что стража, охранявшая Эдварда, была не менее суеверна и, как по мановению волшебника, отступила. Священное покрывало сыграло свою роль и здесь. Эдвард, увидев Эву живой и невредимой, обезумел от радости.

Эва плакала, через каждое слово называя имя своей сестры.

— И она будет спасена, — убеждал ее Джордж, — где лошади?

— За оградой парка, недалеко отсюда, господин, — ответил Казиль.

— Сколько времени потребуется, чтобы доехать до дворца Дургаль–Саиба?

— Часа два.

— Так поспешим.

— И я, брат, с тобой. Хочу уберечь от новых опасностей! — убеждал Эдвард.

— Это невозможно. Тебе следует спешить в Бенарес, чтобы оставить Эву во дворце лорда Сингльтона. Кроме того, жизнь всех соотечественников, даже само существование Индийской компании находится в твоих руках. Объясни губернатору, что пламя восстания, которое старался затушить наш отец, готово вспыхнуть по всей Индии. Скажи ему также, что завтра ночью на кладбище слонов принцесса Джелла, главная предводительница бунтовщиков, подаст сигнал ко всеобщему побоищу, которое переполнит кровью Ганг.