— Что тебе отдать, полянич? Сказал, что нет тут никого, за своих людей я отвечаю — проговорил сбивчиво — внутри колотит всё, от гнева, разносясь по телу дрожью, речь рвал, смешивая слова, — или не знаешь с кем говоришь… я Тамир, сын кагана Ибайзара, хозяина степей. А ты, кузнец, ступай делай своё дело и за девкой своей смотри лучше, как вернётся она.

Общинник лихорадочно сглотнул, намереваясь что-то сказать да передумал, стиснув зубы до подрагивающей на щеке жилы. По лбу полянича пот на глаза тёк его уже бить начало злостью, да ничего сделать не может против. Кровь из-под лезвия сабли струйкой стекала за ворот рубахи льняной, окрашивал пятнами алыми, смешиваясь с вышивкой, делая её ярче. Одно только слово Тамира и голова с плеч.

— Пощади его, хазарич, — спокойно попросил старейшина, — он не за себя так одного заступается, за род весь, много смертей в нынешней год, тати нападают, убивают.

Тамир глянул на Белояра потом вновь на кузнеца, поднял руку резко ткнул концом рукояти хлыста в грудь его, тот назад качнулся едва равновесие не потеряв, поморщился, вскидывая в русой поросли подбородок. Не достоин червь этот от руки его умереть, слишком много чести. Коли язык не укоротит смерть его сама сыщет.

— Я, не караю без вины, старич, — сказал, теперь слова нужные языка чужого находились быстро.

Теперь Тамир встал перед Белояром, расставив ноги, вглядываясь серые как дым глаза старика, что оставались такими же твёрдыми — не пробить так просто. Но всё же другие, поглядывая на блестевшие под подбородками лезвия, поокоротили пыл. Вражду среди местных сейчас затевать не на руку Тамиру. Хоть и не знал ещё сговориться ли он с князем поляновским. Тамир дал знак Тугуркану убрать сабли, да вдруг невольно зацепился за сверкнувшим костром голову Унэг, что мелькнула и затерялась сразу среди воинов.

Тамир ухмыльнулся. Не вышла, стало быть не хочет проситься назад к своим.

Глава 15

Тамир глянул на Белояра, потом вновь на кузнеца, поднял руку, резко ткнул концом рукояти хлыста в грудь его. Тот назад качнулся, едва равновесие не потеряв, поморщился, вскидывая в русой поросли подбородок. Не достоин червь этот от руки его умереть, слишком много чести. Коли язык не укоротит, смерть его сама сыщет.

— Я не караю без вины, старич, — сказал, теперь слова нужные языка чужого находились быстро.

Тамир встал перед Белояром, расставив ноги, вглядываясь серые, как дым, глаза старика, что оставались такими же твёрдыми — не пробить так просто. Но всё же другие, поглядывая на блестевшие под подбородками лезвия, поокоротили пыл. Вражду среди местных сейчас затевать не на руку Тамиру. Хоть и не знал ещё, сговорится ли он с князем поляновским. Тамир дал знак Тугуркану убрать сабли, да вдруг невольно зацепился за сверкнувшую костром голову Унэг, что мелькнула и сразу затерялась среди воинов.

Тамир ухмыльнулся. Не вышла, стало быть, не хочет проситься назад к своим.

Кузнец сглотнул туго, ещё больше ощетинился.

— Зря ты пришёл, старчий, если бы и замышлял я чего, то ты бы ещё вчера о том узнал, на своей бы шкуре испытал. Но смелость твою признаю, поэтому отпускаю тебя и кузнеца твоего.

Белояр сузил глаза, загустилось в них сомнение тучей — не верил.

— Ты не сильно хозяйничай здесь, твой дом степь, а здесь ты гость всего лишь, — всё не унимался кузнец.

Тамир глянул на друга Итлара, что стоял всё это время подле него, скрестив на груди в кожаных наручах руки.

— Где мне хозяйничать — то я буду решать, и не ты мне будешь указывать.

Тамир взглядом подал знак Солбару. Тот немедля подступил, сгрёб рукой за шиворот Колояра, пихнул прочь. Тот ошалело да уже без особо пыла посмотрел на хазарича, зубы сжав, обиду и злобу тая.