Ибо даже Анри меня не взбесил так, как этот Некто.

— Ты ведь поверила, — скорее констатировал Саша. — Поверила.

— В бессмертного охотника? — прошипела я. — Еще как поверила. Ты хотел помочь? Так собирайся, едем.

И отвернулась к двери. Я не собиралась слушать возражений. Я не собиралась обсуждать только что услышанное. Я подумаю об этом позднее, в машине. И я знаю, что Саша не будет меня утомлять глупыми вопросами. И в любом случае Саша это лучше, чем все они. Все сразу… я этого не вынесу… почему я? За что это все мне?

И выходя из кухни я слышала, как Маша набрала чей-то номер и начала тихонько что-то говорить. И даже не возразила, когда услышала:

— Тор поедет с вами.

Плевать, кто там со мной поедет.

Я запуталась. Видит Бог, как же я во всем этом запуталась…

Одевшись я долго смотрела на портрет Алиции. Нет. Я не могу быть ею. Хотя бы потому, что у меня не было такой верной зверюги, что сидела у ее ног. Огромный черный пес, пожирающий меня с портрета глазами. Почему ты кажешься мне более живым, чем даже я сама.

— Я не твоя реинкарнация, — прошептала я. — Мало ли, что мы так похожи… бывает. Всякое бывает. Но сразу реинкарнация? Алина просто от страха голову потеряла. Но почему… почему она говорит, что ты не имела права жить как обычный человек? Почему мы все не можем жить как обычные люди?

Но портрет молчал. И я взяла со стола рюкзак и вышла… что толку плакаться портретам, пора Алину расспросить поподробнее об этом бреде. И она зря думает, что так просто от меня отделается. Сначала Алина, а потом…

А потом будет потом.

Глава двадцать два. Кошмар

Тихо-то как… Слышно лишь журчание мотора и шелест шин по дороге. А еще дождь, упрямый дождь, усиленно прорывающийся в салон через крышу. Я смотрела на серые разводы, что чертили по стеклу капли, и все никак не решалась прервать проклятой тишины. Да и что говорить было-то?

Как же зимы хочется! Снега… а не этого холодного дождя. Уже ноябрь, а все так же хмуро и тоскливо… Обидно аж до слез, сложная выдалась осень. Скорее бы она закончилась.

— Скажи мне только одно, Катя, — разрушил тяжелую тишину Саша. — Не появилось бы в твоей жизни в последние дни человека, которого ты, казалось, знала уже давно? К которому тянет с неимоверной силой? Без которого каждый вздох немыслим…

Я вздрогнула, не понимая, к чему это Саша задает такие вопросы. Никогда ранее он не отличался особой сентиментальностью, а тут на тебе. Здрасти. Как герой дешевого романа заговорил, я от неожиданности аж страдать забыла.

— Ты об Анри? — прошипела я, ибо другого кандидата на героя-любовника рядом со мной как-то не наблюдалась. Да и, учитывая все случившиеся, Анри тоже на эту роль подходил не совсем.

— Нет, я не про Анри, — голос Сашки был каким-то странным. Усталым, наверное. И с легкой грустинкой. — Я, несомненно, не про Анри. И все же?

Он что всерьез?

Нет, на самом деле всерьез, по глазам видно. И сразу как-то забылась и осень, и хандра, и даже тетка на время забылась. Остался лишь внимательный взгляд Сашки, его настороженное лицо, его напускная внимательность к серой, некрасивой дороге. И его странные вопросы, на которые нельзя было не ответить.

— И все же нет, — вслед за Сашкой поменяла я тон на серьезный. — Мне хватает и этого кошмара с вампиром, а ты мне еще одного поклонника пророчишь? Совсем с ума сошел?

— Да нет… понимаешь, — продолжал Саша, осторожно продолжал, будто тщательно подбирал слова.