Но Лиза не желала ничего сверхъестественного, а погеройствовать в быту Инмару не давала куча драконов. Эти чешуйчатые прохвосты готовы были хозяйку носить на руках и пылинки сдувать. Оборотню оставалось только тенью ходить за ней, да бросать на соперников мрачные взгляды.

Инмар помнил слова тролля, сказанные на балконе. Они не выходили у него из головы. А однажды за ужином, когда Лиза отвернулась на минутку, Ыргын толкнул его локтем в бок и сердито сказал:

— Долго ждать еще будешь? Хочешь увидеть, как твою пару из-под носа уводят?

Инмар только сжал кулаки да скрипнул зубами.

А потом тоскливо смотрел, как Лиза уходит к себе наверх. Ни разу не обернувшись.

Вот если бы она взглянула… Позвала, пусть и без слов! Он бы все понял только по взгляду!

Но она не звала.

Той ночью Лиза приснилась ему, и это был такой жаркий сон, что волк не выдержал, проснулся в горячем поту с воем на устах, выскочил из постели прямо через окно, на ходу оборачиваясь, и приземлился в весеннюю грязь уже на четыре лапы. Потом задним числом тихонько порадовался, что лег спать с открытым окном: последнее время с каждым днем становилось все теплее, а он все больше нуждался в прохладном ветерке, способном остудить горячую голову.

* * *

Перенос дома назначили на следующий четверг. Как раз к этому времени Лиза планировала завершить все дела в Старом Дубе и с легким сердцем покинуть его. Но за день до этого магическая почта доставила письмо от Эйфа.

Рыжик писал:

«Драгоценная мать гнезда! Спешу уведомить Вас о том, что вынужден в срочном порядке отбыть в Светлый Лес по приказу Владычицы. Жемчужина Небес отправила меня представлять драконов на ежегодном съезде Высших рас нашего мира. Это высочайшая честь, которой удостаиваются лишь единицы, и мой драконий долг исполнить приказ. Отказаться я не могу, дабы не нанести политического урона нашему Гнезду».

Лизавета оторвалась от послания, чтобы переварить вычурный слог Эйфа, и поморщилась. Никогда не замечала его в таком словоблудии. Дракон явно пребывал под впечатлением от своей новой должности или тренировался перед встречей с высокопоставленными эльфами. Более чопорного письма от рыжика Лиза не получала.

Дальше Эйф в таких же витиеватых выражениях обещал уведомить эльфов, нагов и вампиров о скором появлении новой портальной башни. И объявить расценки на доставку товаров в земли оборотней и драконов коротким путем.

Рыжий льстец не забыл сообщить, что усердно нахваливает безе и кексы, которыми баловала его Лизавета, и попросил большую корзину «образцов», чтобы заключить новые контракты на патентованные сладости.

Этот пункт иномирянку порадовал, к тому же Сельвор уже оформил бумаги на очередные кулинарные новинки, и нужно было их пристроить, чтобы они приносили прибыль.

В конце письма Эйф клятвенно заверял «невесту» в своем примерном поведении, экономии и скромности.

Тут Лизавета хмыкнула.

Эйфрил забыл, что теперь все его счета приходят не мамочке, не отцу, а невесте? Во-о-он в той папочке уже красуются счета от портных, ювелиров, парикмахеров и… скромного эльфийского заведения под названием «Сладкая лилия». Миленькая эмблемка с полуголыми эльфийками, плавающими в пруду, намекала на особое устройство «купальни».

Ладно, это все ерунда. Лизавета отложила бумаги и потерла лицо. Она и не смотрела на Эйфа, как на возможного супруга. Да, он был галантен, красив и, чего уж греха таить, в какой-то мере нравился ей. Но они слишком разные. Возможно при других обстоятельствах, она бы закрутила с ним недолгую интрижку. В конце концов, она женщина свободная, кто ей запретит? Но не сейчас.

Спасла от садистки — и ладно. Пусть приносит пользу гнезду, продает патенты и оправдывает собственные непомерные траты.