Славин осмотрел кадровика: в черном костюме, галстук тоже черный, повязан неуклюжим треугольником; рубашка туго накрахмалена, поэтому - из-за августовской жары - воротничок подмок, казался неопрятным, каким-то двуцветным, бело-серым. Смешно, подумал Славин, отец рассказывал, как в конце двадцатых за галстук чуть ли не исключали из партии как буржуазных перерожденцев, а сейчас на тех, кто без галстука и жилета, смотрят как на хиппи. Времена изменились!

- Почему Иванову не подписали характеристику на выезд в Венгрию, на конгресс по радиоэлектронике? - спросил Славин.

- Потому что выговор с него еще не снят.

- За что?

- За грубость и бестактность по отношению к коллеге по работе.

- А в чем выразилась эта грубость?

- Он сказал своему начальнику, что видит в нем фанфарона и беспринципного приспособленца... Заявил об этом публично...

- В связи с чем?

- Я там не был, товарищ Славин... Рассказывают, что профессор Яхминцев, да, да, начальник отдела, выступил против того, чтобы в нашем центре защищал свою диссертацию Голташвили, молодой сотрудник, Автандил Голташвили...

- Тема интересная?

- Говорят, интересная, но сам этот Голташвили фрукт, я вам доложу... Костюмы носит только американские, разъезжает на "фольксвагене", изволите ли видеть, курит только эти, как их, зеленые такие, воняют мятой...

- "Салем", - вздохнул Славин. - Сигареты с ментолом?

- Верно, - ответил кадровик и тоже как бы заново присмотрелся к Славину, сделал это нескрываемо, как-то по-торговому оценивающе...

- По одежке встречаем, - заметил Славин. - Если он ворует этот самый "Салем" или у фарцовщиков покупает - накажут, а коли по закону - какое наше дело? Каждый сходит с ума по-своему... Да и потом "Салем" вкуснее наших сигарет, у нас не табак, а средство для мора паразитов.

- Вы знакомы с ним, что ль? - настороженно спросил кадровик.

- Пока нет. Почему, кстати, вас это интересует?

- Потому что он ваши слова повторяет...

- Значит, думает, - сказал Славин. - Вернемся к бестактности Иванова по отношению к профессору Яхминцеву...

- Мне кажется, Голташвили - повод, товарищ Славин...

- Меня зовут Виталий Всеволодович. Но это - для вашего сведения...

- Сюда уже сообщили... Так вот, Виталий Всеволодович, мне кажется, что свара между Ивановым и Яхминцевым имеет дальние корни... Помните, у нас кибернетику называли буржуазной лженаукой?

- Еще бы.

- А Яхминцев в начале пятидесятых был среди тех, кто громил кибернетику, со всего маху рубил, хоть молод был, только-только в науку входил, на том антикибернетическом гребне его и вынесло наверх, но потом он вовремя сделал шаг в сторону...

- В молодости играли в баскетбол? - поинтересовался Славин.

- Было, - удивленно ответил кадровик. - Как определили?

- "Шаг в сторону" - спортивный термин... Ну, и как Иванов отнесся к тому, что его не пустили на конгресс в Будапешт?

- Сначала ярился, а потом махнул рукой: "Это не мне надо, а науке, хотите плесневеть - плесневейте!" Отпуск взял и на Чегет уехал, кататься с гор. Вернулся оттуда с какой-то латышкой, та пожила у него неделю, и снова - один.

- Иванов не разведен?

- Нет.

- Почему?

- Мать у него... Старушка старорежимная... Категорически против разводов, каждый день в церковь к заутрене ходит...

- Сколько ей?

- Семьдесят восемь... А отец у него был статским советником, командовал железной дорогой в Сызрани... Тридцать седьмой год...

- Реабилитировали?

- Да. Подчистую.

- Вы позволите мне поработать с личным делом товарища Иванова?

- У меня посидите?

- Пожалуй.