– Имя?

– Рах ин Рорхон, господин дознаватель.

– Фамилия?

– Гуссос да сое.

– Род?

– Вот этого не знаю, родовой анализ на чистоту крови результатов не дал.

– Значит, безродный.

Рах ин Рорхон Гуссос да сое скривился, но промолчал. Спорить с дознавателем – самому себе могилу рыть. Я молча продолжал сверлить его взглядом, не зная, с чего начинать. И он завелся по новой:

– Да ведь сказал уже все я. И где брал, и кому отдавал...

Я скривился:

– А квитанция у тебя откуда?

– О! Ну, это ж совсем чисто. Хотя я понимаю, что с вашей точки зрения, не совсем честно. Еще бы, за один грош, да на такие харчи. Но поймите меня, господин дознаватель, – когда тебя прессуют тролли‑смертники Угыт‑Джая, лучше отдать все и использовать все. Да, я воспользовался этой квитанцией. Но если серьезно, то она моя...

Я не мешал ему журчать и изливать душу, вспоминая второй раздел курса "Ведение дознания" и пятый "Работа с подозреваемым". Но когда он замолчал, я уточнил:

– Так откуда у вас эта квитанция?

– О! Вас интересует квитанция? Но это ж была вроде как шутка. Я, конечно, все расскажу, но надеюсь, что мне это зачтется.

– Вы сначала рассказывайте, а что кому зачесть, это суд решит. – Мне самому понравились эти слова, так веско и значительно они прозвучали.

– Хорошо. Значит, есть у меня один постоянный клиент. Ну, вы понимаете, о чем я... Так вот, подсел он хорошо, не соскочить. Темный эльф из высоких...

– Имя?

– Я уже говорил. Рах...

– Не ваше имя. Имя клиента.

– Темного эльфа?

– Да.

– Илалис Лиолатинд. Но мы его звали просто Лис. А ему, когда подсел, стало все равно... Так вот, не знаю, в какой крутой конторе он пашет, но платят им там ну очень‑очень прилично. И узвар он всегда самый лучший покупал, да еще в таких количествах, что я удивлялся – он что, всю контору угощает?

– Узвар?

– Ну, мы так называем продукт перегонки грибов. Коротко и ясно.

– Значит, этот самый Лис всегда покупал самый лучший узвар и в большом количестве?

– Так об этом я и толкую. А вы фиксируете, что я добровольно сотрудничаю с дознанием? А то ведь в Свободной это все неподсудно. Я ж его не силком или тайно на иглу сажал, а так одна сознательная личность сделал одолжение другой сознательной личности...

– За деньги. – Я надеялся, что мой голос холоден как лед. – Дальше.

– А что дальше‑то? Ну, заявился он недавно, и вижу я, ему уже край. Совсем без дозы доходит, тощий, глаза ярко‑красные, кожа серая, складками висит, и руки трясутся. Ну и стал умолять в долг поверить. Вот, мол, закончат они работу, так сразу за все и рассчитается, а сейчас он, мол, без дозы работать не может – тонкости восприятия не хватает...

– А ты?

– А я говорю, что в долг только идиоты верят или уж совсем извращенцы какие. А я ж так этим зарабатываю. Ну, он рыдает, головой об стенку бьется, что хошь, говорит, бери, но хоть три дозы дай. А что у него есть‑то? Мог бы, так бы расплатился, а не паясничал. Ну и решил я пошутить. Спрашиваю – а что предложить‑то можешь? Он помялся, помялся и говорит: "А хочешь душу себе получить?" Ну, я отвечаю – что, мол, даст мне твоя душа, да еще вопрос, есть ли она у грибных... А он на пол сел и говорит: "Да нет, не мою, а просто – чью‑нибудь?" Ну, думаю, совсем крыша поехала у бедняги. И спрашиваю: "Какая мне с этого польза?" А ему, видимо, и в голову не приходило так на это посмотреть. Они, эльфы, и вообще‑то не очень, а этот так совсем крышей тронулся.