Ветер свистнул в ушах — прыжок влево — что там вокруг? «Все тихо», — ответ «Васи» — рука робота с пистолетом — по руке у локтя! — выпученные глаза — не успеваешь, голубчик. Где у них уязвимые места? Дышит-то он по-человечески или нет? — удар по шее — падает, но это просто удар, ага, по-видимому, нервный узел на затылке — получай!.. — О черт!

Падающий робот вдруг раскрылся от последнего удара, как раковина моллюска, сбрасывая человеческую оболочку. Из нее выскочила кошмарная конструкция, по-змеиному гибкая и быстрая, как хищное насекомое.

Никита было замешкался, но крик «Васи» подстегнул его. Он нырнул под удар членистоногого рычага, выхватил «универсал» из руки-чехла псевдо-Салиха и выстрелил в падении. Дымная молния разряда вонзилась в корпус «насекомого» и, видимо, пришлась на энергоузел: по глазам ударила двойная фиолетово-оранжевая вспышка, короткий двойной шипящий свист взрыва туго хлестнул по ушам.

Появившихся на светлой плите Пинаева и Кхеммата бросило ударной волной на стену вудволла, но Ждан сориентировался быстрей…

Кхеммата связали, обезвредили рации. Три минуты вслушивались в оглушительную тишину острова, но нигде не взывала сирена тревоги, не разверзлась земля и не появились роботы охраны.

Никита смазал себе обожженное лицо и руки деальгиновой мазью из аптечки, а Пинаеву — ссадину на носу и прилег у плиты. Его знобило — реакция на большую потерю нервной энергии после искусственного стресса. «Вася», бормоча свои наставления, занимался интроукалыванием, раздражал доступные ему нервные узлы, отчего по телу Никиты бегали приятные «мурашки», как при массаже.

Пинаев разведал обстановку, и оказалось, что они находятся на острове, в полукилометре от береговой линии. Останки чужого робота догорали, стало темно, лишь плита слегка светилась призрачным светом, бессильным рассеять мрак уже на расстоянии в локоть.

— И все же непонятно, почему Кхеммат высадился не на базе? — высказал вслух свои сомнения Никита. — Здесь в логике Чужих какой-то изъян. Зачем ему надо было выгружать нас здесь, вдали от надежной охраны?

— Может быть, он в спешке набрал не тот код?

— Может быть. Ты не заметил ничего подозрительного?

Пинаев достал из аптечки таблетку адаптогена, прижал к шее, подождал, пока содержимое всосется под кожу.

— За вудволлом, по-моему, начинается просека.

— Просека?!

— Вудволлы вырублены и сложены в штабеля. Больше ничего.

— Тогда подождем, пока очнется Кхеммат. — Никита лег.

Пинаев встревожился.

— Ты ранен? Помочь?

— Пройдет. — Инспектор не стал рассказывать пограничнику о причинах своего недомогания. — У тебя нет запасных раций?

— Одна все-таки осталась, этот приятель почему-то пропустил. «Родинка» на горле.

— Работает?

— Я включил ее в последний момент, но сработала ли она, не ведаю. Знаешь, у меня тоже скребут кошки на душе, уж слишком гладко прошло у нас освобождение.

— Элемент везения, конечно, сопутствует нам, но Кхеммат был излишне самоуверен и спешил, за что и наказан. Ты хорошо его связал?

— Практики, как ты сам понимаешь, в этом деле у меня нет, но освободиться он не сможет. — Ждан подошел к лежащему на боку предателю. — Дышит, я попал ему в подвздошный нервный узел.

Никита наконец почувствовал, что начинает набирать тонус.