— Ну вот, все и исполнилось, — устало говорит Фригг, верховная богиня, она не мать, а мачеха Видара, моего врага, моя союзница. — Вы встретились, дети. И я должна выбирать.

Я киваю. Тяжелее этого выбора нет на свете — твой муж или твой мир. Названный сын, мечтающий о том, чтобы стать как отец, и отец, привыкший быть тем, что он есть, вечные соперники. Смертельные соперники. За одним из них — привычная, неуклонно дряхлеющая вселенная. За другим — новый бравый мир, очищенный от прежних долгов и грехов. Если ты человеческая женщина, ты знаешь, к кому подойти и на чье плечо положить руку. А если ты — богиня?

— Я не трону Видара. — Мой голос звучит глухо, точно сквозь вату. — Я не трону твоего… сына. Я пришла спросить: я остановлю его, не убивая?

— Да. — Фригг смотрит на меня с нежностью. С такой неуместной нежностью, будто я ее дочь, потерянная в младенчестве. И вот, годы прошли, я выросла большая-пребольшая, красивая и умная, нашла свою мамочку и готова предъявить счет за все проблемы, испортившие мне жизнь. — Ты отберешь его оружие.

— Что-то я не видела у него никакого оружия, — изумляюсь я.

— Это НЕ ТАКОЕ оружие, — отвечает Фригг и одними глазами указывает на Клив-Солаш, как будто это не меч, а бомба с сенсорным взрывателем. — Это живое оружие. Ты же помнишь, как погибнет мой муж?

— Волк его заест, — морщусь я. — Волк Фенрир. А Видар убьет Фенрира и станет править миром. Вернее, тем, что от мира останется. Пророчицам кажется, что это будет очень славный остаток — мало народу и сплошная нравственность кругом. Еще бы, при такой-то плотности населения…

Фригг смеется. Она храбрая женщина. Смеяться в преддверии подобного ужаса могут только богини. С другой стороны, может, никакого ужаса не случится? Может, я найду это живое оружие… Стоп! Это что, я волка Фенрира найти должна? И что? Приручить? Выдрессировать? Сдать в зоопарк? Или все-таки убить?

— А вот этого я тебе не скажу! — отвечает на мой невысказанный вопрос Фригг. Ей хорошо, она все наперед знает — и вопросы, и ответы. И судьбы. — Но ты пойдешь в Йернвид. Там обретается наша зверушка. И в Железном лесу узнаешь, какова твоя сила и каково твое место в этом мире.

— Скажи, зачем Видар рассказал мне о своих замыслах? — спрашиваю я, чтобы хоть как-нибудь оттянуть момент, когда я стану на путь, ведущий в Железный лес.

— Не мог не рассказать, он же бог… наполовину. Его главное предназначение — таиться и мстить за отца своего Одина. И Видар отомстит — даже если сам отца и предаст! А предавать своих у него в крови, с этим уж ничего не поделаешь, — печально улыбается Фригг. — Мы, боги, привыкли еще и не к таким семейным… неувязкам. Лишь к одному привыкнуть не смогли — к тому, что знаем свою смерть в лицо. Призрак неотвратимой гибели стоит перед нашими глазами много-много веков. Пророчество жжет гортань и язык тому, кто знает, что и как будет. Удержать его в себе не легче, чем горячие угли во рту носить.