Таксист, почти не слыша, о чём говорят пассажиры, хрустнул шеей, потом поморщился — ломать начинает, долбанное новое ширево! Все потроха с него корёжит, но… бля!!! Какое же оно классное! Один грамм и ты в Раю, по телу льётся живительное тепло, мир становится ярким-ярким, а в ушах слышится ласковый шёпот, совсем неразборчивый, но такой приятный…

— Шеф, — ворчливо говорит худой мужик с морщинами на всю морду… хотя, кажется, это не морщины, а складки, что вызывают врождённая худоба и часто повторяющиеся на лице человека эмоции. У него и у самого такие есть — складки на щеках, оставшиеся от частых улыбок, от весёлого нрава, коим он когда-то славился. В те далёкие времена, когда они ещё не были знакомы — он и его старый, почти позабытый друг, белый-белый, обычно в порошочке такой. Героином зовут.

— Да щас поедем. — Говорит таксист и трогается с места.

Они говорят, смеются, а в ушах долбят барабаны — нужно ширнуться последней дозой. Хер с ним, дома ещё деньги есть. А там, сдаст последних, получит за них деньги, как раз до нормы столько и надо. А если норма есть, премия будет — протянет как-нибудь. Эх, вот дёрнул его чёрт так потратиться! На хрена ему сдался этот новый дом? В нормальной квартире, нормально жил, так нет же, взял и блять купил. Дебил. Теперь как без главного продукта? На нычку понадеялся, да забыл блин, что нычку давно спустил по ночным клубам — совсем мозги спеклись от этой новой наркоты.

Таксист глянул в зеркало заднего вида — увидел себя, свои водянистые глаза, посеревшую кожу и волосы торчавшие клочками. Увиденное не понравилось вообще никак, только порцию отвращения к себе словил и всё. Эх, а раньше какой был! Все девки в институте за ним косяками бегали. Просто плейбой был. А потом пошло-поехало…

— Э, друг, — усатый наклонился к нему. — Ты куда-то не туда едешь. Нам в другую сторону.

— А? — Вздрогнул таксист, бросив короткий взгляд на своих пассажиров. — А я что, газ не пустил? Бля и загашник не надел. Ну, ё-моё!

— Какой газ, какой загашник? Ты чё мелешь блять? — Рыкнул морщинистый, который на самом деле складчатый, а не морщинистый… и синий. У него лицо синее.

А они вообще в машине есть? Они настоящие? Сука! Теперь уже поздно проверять.

— Слышь! — Рявкнул усатый протянув руку и крепко хватая его за плечо.

«В поле мышь» — сказал таксист про себя, буквально одними губами и нажал на кнопку приборной панели. С тихим шипением, газ потянулся в салон из багажника. Худой вырубился сразу, усатый зарычал что-то, и попытался ухватиться за руль, но и он быстро обмяк.

С улыбкой таксист вёл машину, чувствуя, как всё начинает плыть. В чём дело? Ах да, вот же… машина резко вильнула, когда он потянулся к бардачку. Бампер задел припаркованную машину, но кое-как он вырулил и надел респиратор, глубоко вздохнув. Чуть сам не вырубился. Теперь на точку, на всех парах и… за спиной визгливо гавкнула сирена, моргнули фары. Милиция.

Он немедленно остановился, как и положено добропорядочному гражданину. Милиционеры вышли на улицу. Один подходит справа, другой слева. Таксист хихикнул в респиратор, наклонил голову и положил пистолет между ног.

— Сержант Курав… — Выстрел оглушил, даже голова закружилась. Он поспешно открыл дверь и вышел на улицу. От сильного ветра, которого не было, его здорово раскачивало и второй, быстро убегавший милиционер, всё никак не попадал в прицел.