— Да и похуй! — Рявкнул Федя и сел в машину. — Тебе люди надо, я привёз! Хули надо блять?

Заказчик подошёл к машине, наклонился к нему.

— Федя, ты создаёшь нам проблемы. Нам это не нужно.

— Да и пох… — Договорить не успел. Он вдруг с удивлением понял, что из горла что-то торчит.

Потом стало очень больно, и аметистовое небо обрушилось на него, поглотив в себя…

Всё было как в тумане — они долго не могли понять, что с ними происходит. Оба считали это каким-то сумасшедшим сном. Ничего иного им не оставалось. Мир виделся размытым, иногда он обретал резкость, и они видели что-то, словно фотографии в старом альбоме. Эти изображения, двигались, но подобно кадрам сильно порезанной хроники. Постоянно менялись цвета, предметы то исчезали, то меняли цвет, то всё снова пропадало — этот период, почти не остался в памяти, но вот сейчас, почему-то, перед его глазами всё это проносилось снова и куда более отчётливо, чем он видел тогда. Почему это происходит? Как это случилось? Откуда они пришли? Последний вопрос и его и Олега интересовал очень сильно — поначалу. Почему-то, со временем, это стало интересовать не слишком сильно, а затем интерес к размытому, почти забытому прошлому, почти полностью исчез. Шутка ли, но он не был уверен, что хочет вернуться домой — он не помнил где этот дом и есть ли там кто-то, кто бы его ждал. Странная шутка судьбы — многие сталкеры Зоны страдают от своей искорёженной памяти. Окурки, простые сталкеры — Зона потрепала всех, кто пришёл на её земли и тех, кто это сделал сам и тех, кто смутно понимал, почему оказался тут. Шутка заключалась в том, что с ними это случилось до того, как их коснулось дыхание Зоны.

Кажется, они где-то выпивали, выбравшись из смазанного месива картин прошлого, а затем они оказались здесь, среди порождений странного и жуткого мира. Он в это почти поверил.

А теперь перед глазами проносятся все те же картины смазанных воспоминаний, больше похожих на горячечный бред. Стук колёс железнодорожного вагона, звуки голосов, запахи мочи и чего-то более мерзкого, запах собственного пота — этого он раньше не помнил…

— Да блять!!! Ну, какого хуя? Уберите их на хуй! Он опять обоссался! Сукааа!!!

Снова туман заполняет всё, а вагон обретает ядовитые зелёные цвета и гневные глаза каких-то людей окрашиваются в зелёный цвет — скорее свет. Ведь они действительно светятся.

Стихает стук кованых колёс, со скрежетом открывается дверь, и яркий дневной свет слепит всех. Свежий воздух вырывает их из тумана, в который превратился весь мир.

— Змей, эти двое походу подыхают. — Над ним склоняется какой-то человек, глаза — эти злобные холодные глаза… — В расход их или чё?

— Или чё. Под наркотой они. Звонили за них. Пси этот сраный, кантри, который въебали им по вене. С какой-то дополнительной херотой.

— Чёт не слышал, чё за наркота? Типа новый герыч?

— Да не. Там другое. — Лицо мужчины исчезло. Он видит фигуры людей, которые двигаются мимо. Свет справа мерцает, а запахи изменяются от вони до фиалкового аромата и что-то шуршит в голове, прямо под черепом. Оно скребётся крошечными коготками, пытаясь вырвать наружу.

— Босс, подзаебали уже эти подарки упоротые. Какого хера вербовщики тупят?

— Нас братан это ебать не должно. У нас своя задача.

— Да я что? Я не спорю, просто подзаебало мальца… так что с ними делать? Они ж в ауте. С этими вообще пиздец. Хоть бумажку бы на лоб прилепили, чем их пичкали. И хуй знает как теперь.

— Ща придумаем. А щас короче вытаскивайте их, на улице бросьте возле домов. И это, одежду с них дёрните, да облейте хоть со шланга что ли.