|
— Не стесняйтесь, говорите как есть. Энурез? Геморрой? Не бойтесь, я всё понимаю — сырость, холод, голод, чудовищные условия жизни, абсолютная антисанитария. Кошмар просто. Куда только власти смотрят? Предлагаю немедленно написать жалобу в администрацию и требовать скорейшего разбирательства, в этом вопиющем безобразии. — Нахмурился мужик, кивнул важно и, сложив руки на груди, продолжил. — Сейчас и напишем, предложив собственную помощь в этом нелёгком деле, дабы правоохранительные органы разобрались с ситуацией и наказали всех причастных негодяев. Кстати, я могу помочь — ведь я умею писать! Вам явно потребуется моя помощь, по вашему лицу сразу видно. — Он подошёл к минам буквально впритык и остановился. — Уважаемый, а что можете вы? Вот я, умею читать и писать. А какой же удивительный талант, прячете от общественности вы?
Андрей почти всё пропустил мимо ушей — у этого идиота при себе даже ножа нет. Вот так выйти, даже под прикрытием винтовки товарища, который пока не ясно где засел, ну это верх сумасшествия. Это тебе не Прикордонье. Да и там такой риск смертельно опасен, только совсем отбитые так поступят. Здесь же, в двух километрах от реки, через сутки после Выброса? — Послушайте, что вы молчите? — Огорчился чем-то сталкер. — Вы не верите, что я обладаю перечисленными умениями? Но позвольте! Вы могли бы хотя бы намекнуть, что умеете вы. — О чём ты, чёрт возьми? — Наконец, заговорил Андрей. — Понятно. — Кивает сталкер, кивает он своим лицом сочувствия полным. — Ранняя деменция, но не переживайте. Пусть это и не лечится, но зачем же расстраиваться? Уверяю вас, от ума, лишь одни проблемы. Вот возьмем, к примеру, собачку. Кушает, бегает, хвостиком вертит — милейшее создание, не лишённое изумительных преимуществ, за счёт гибкого позвоночника и возможности доступа, к самым разным местам своего мохнатого тельца. Вы видели когда-нибудь, что б собачка, обуреваемая тяжестью сложных дум и эмоций, покончила с собой или обратилась к врачу с острой депрессией? Естественно нет! Ведь у собачки не хватает мозгов, чтоб не то что к врачу прийти, а просто заболеть депрессией. А теперь вспомните, сколько многие люди ужасно страдают, от депрессии — просто кошмар! Так что не расстраивайтесь мой юный друг, в вашей деменции, нет ничего плохого. Наоборот! Чем сильнее прогрессирует ваш недуг, тем больше счастья будет в вашей никому не нужной жизни! — Он улыбнулся лучезарно и добавил. — Вам полегчало? — Эмм… — Вот и слава мне. А теперь, будьте так любезны — что вы умеете? — Да какого хера? Олег, ты видишь что-нибудь? — Ни хуя, эта сука хорошо спря… — Господа! Давайте без этой вот грубой лексики. Мы же с вами хорошо воспитанные, цивилизованные люди, в конце концов! Кроме того, мой друг всё ещё спит. Возмутительно, но что поделаешь? Он ужасно ленив. Оба хмыкнули одновременно — во-первых, и ежу понятно, что этот тип их отвлекает. Во-вторых, оставить своего напарника одного и уйти? Пусть на сто метров всего, но в Зоне и этого достаточно, для преждевременной смерти. В-третьих… судя по всему, это всё-таки окурок. Так что же получается, он, и правда просто потрепаться пришёл? — Так у вас соли значит, нет? Или что? Действительно за солью пришёл? Сталкер мог бы в принципе, но предложил бы обмен. А вот окурок стал бы выпрашивать, прям как этот мужик. Только вот речь окурков зачастую похожа на лепет слабоумных. А этот шпарит как электровеник и лицом, весьма активно, да в каждом слове эмоцию рисует. Ну, окурков они не так много видели, да и мельком — мало кто жаждет с ними общаться. Ведь окурки Зоны, это постоянное напоминание любому, что здесь, выжить, получив только ранения, далеко не всегда лучше, чем умереть на месте. |
