– И кто же, по мнению господ итальянских офицеров, является тем самым человеком, который должен заменить в этом мире самого Христа? – спросил я, после некоторой паузы. – Интересный, знаете ли, вопрос… Вот живешь рядом с человеком, дышишь с ним одним воздухом, ешь за одним столом и вдруг – бац, он оказывается Божьим Сыном, Пророком и Мессией.

– Господин Гвидо Белло раньше думал, что это сам отец Бонифаций, – ответил Александр, – но теперь усомнился в этом предположении. Быть может, Воплощение Сына еще придет в этот мир, или Он – один из тех детей, что родился от вас тут, и пока еще младенец.

– А мы тогда кто получаемся – апостолы, что ли? – со скепсисом спросил старший сержант.

– Вы зря смеетесь, Иван Федорович, – покачал головой Александр, – апостолами, по мнению отца Бонифация, являются все, кто присягнул вашей идее построения тут нового человечества. Вы знаете, что раньше я относился к социалистической идее весьма скептически, но теперь думаю, что если бы господин Ленин был хоть немного похож на Сергея Петровича, то на Руси можно было бы избежать множества разных неустройств. Кстати, самого господина Грубина отец Бонифаций считает Предтечей, кем-то вроде Иоанна Крестителя – ведь он первым крестил в этом мире грешников, и даже привел их к исправлению.

– Да, – сказал я, – Петрович у нас голова. Но это не отменяет того, что своими предположениями отче прежде должен был поделиться с нами на Совете. Хорошо хоть это всплыло сейчас, а не тогда, когда решать что-то было бы поздно. Нам еще тут только религиозных фанатиков не хватало, которые начнут резать друг друга и всех встречных и поперечных по какому-нибудь религиозному вопросу. Поэтому со всем этим надо как следует разобраться, и только потом принимать решение…

В этот момент позади нас, на дороге от Промзоны к Большому Дому, раздался топот копыт, и вскоре верхом на разгоряченном Роберте к нашей компании подскакал Виктор де Легран.

– Там, в лесу, со стороны, где в наше время быть Бордо, наши дозоры встретить два десяток неместный человек, – взволнованно сообщил он, соскакивая с седла, – и все они одетый в военную форму и говорить по-русски. Оружия у них нет, поэтому я приказать вести их в Большой Дом, а сам поскакать вперед, чтобы предупредить. Гуг сейчас делать поиск, не идет ли за этот человек погоня или главный сила.

Первая моя мысль была о власовцах, которые пробирались в Бордо, чтобы сесть на пароход и уплыть в Аргентину. Или они шли к испанской границе, думая, что Франко их не выдаст? Ничего, встретим и поговорим… Если это и в самом деле окажутся власовцы – то торчать их головам на кольях на берегу Гаронны, несмотря ни на какие оправдания. Другого правосудия для изменников Родины у нас нет.

Тот же день и час, Окрестности бывшего римского лагеря «Новая Бурдигала».

Беглец с Первой Мировой войны, бывший взводный командир русского Экспедиционного корпуса во Франции, подпрапорщик Иннокентий Михеев (26 лет, 1893 года рождения).

Когда в русском экспедиционном корпусе, выведенном с фронта в лагерь Ла-Куртин под Лиможем, случились беспорядки, я не поддержал мятежников. Мне казалось полным безумием устраивать беспорядки, когда конец войны был уже предрешен. К тому же новое революционное (Временное) правительство России подтвердило свою верность союзническому долгу.