Мы перешли через мосток (тот даже не колыхнулся под весом авто), а затем, не сворачивая ни направо, ни налево, по просеке углубились в сосновый лес, при этом дорога ощутимо поднималась в гору. И вот мы увидали тот самый Большой Дом… Это было двухэтажное строение под железной крышей, крашеной кирпичным суриком. Узкие, но высокие окна-бойницы придавали дому вид средневекового замка, а ухоженный двор с дорожками, цветочными клумбами, конюшней, коровником, гаражом для авто и замеченным мной на заднем плане парником говорили о том, что, в отличие от только что виденного нами поселка, это место достаточно обжитое.

Авто поехало дальше по дороге, а нам конвоирши приказали остановиться.

При нашем приближении на крыльцо вышли люди, в которых я безошибочно узнал вождей… Разумеется, никаких перьев на них не было. Не было и роскошных одеяний, свидетельствующих о высоком статусе. Но при этом эти люди имели вид большого начальства. За их спинами толпились их помощники или, как бы это сказать, «приближенные лица».

Первым мне в глаза бросился суровый моложавый мужчина средних лет, обмундированный в местную военную форму, по-офицерски перетянутую ремнями портупеи. Картину дополняли пистолет в кобуре и большой кривой нож (или даже небольшой меч). Судя по виду, это наверняка генерал или как минимум полковник. Такой, не задумываясь, прикажет расстрелять по первому же подозрению в трусости или измене…

Рядом с «генералом» – улыбчивый круглолицый человек в очках, одетый в подобие охотничьего костюма. Он кажется добрее «генерала», но это может быть обманом, а сейчас этот человек смотрит на нас с напускной строгостью. Наитие мне подсказывает, что, скорее всего, что это именно он здесь князь и верховный вождь, а «генерал» – его правая рука. Безусловно, эти двое здесь главные, а все остальные «вожди» – не больше чем их помощники.

По другую руку от «князя» стоит одетый похожим образом плотный рыжебородый дед, смахивающий на гриб-боровик. Весь его вид говорит о том, что мы ему неинтересны, и он присутствует тут только потому, что это положено по должности. Похоже, он проходит тут по интендантскому ведомству, и скорее привык иметь дело с вещами, а не с людьми: с ними проще – они лежат там, где их положили и не высказывают своего мнения. Рядом и чуть позади «интенданта», между ним и «князем» – вот те на! – дама. Ну да, именно дама, по-другому и не скажешь. Она одета так же, как и мужчины, и, хоть и немолода, все еще хороша собой. Она тут не главная, но ее слово имеет вес, иначе ее бы здесь не было. Пожалуй, в том случае, если дело пойдет совсем плохо, именно ее следует просить о замене расстрела каторжными работами…

Рядом с «дамой» во втором ряду стоят две молодые барышни, также одетые по-мужски. Одна из них имеет выраженную восточную наружность, а у другой чисто европейский облик. По другую руку от дамы еще одна особа, своим нарядом, похожим на народное платье испанских крестьянок, радикально отличающаяся от остальных. Но это не служанка-простолюдинка – об этом говорит спокойное и уверенное выражение ее лица. Там, во втором ряду, за спинами вождей, она – равная из равных, и признает над собой только власть «князя» и «генерала».

Еще трое молодых людей стоят на земле рядом с крыльцом. Двое из них обмундированы так же, как «генерал», причем один из них нам уже знаком. Этот тот самый юноша, который ускакал к вождям с вестью на могучем жеребце. Несмотря на свою молодость, это явно младшие офицеры, адъютанты при «генерале». Третий молодой человек одет как большинство «вождей» и, подобно «интенданту», тяготится своим присутствием в этом месте: наверное, судьбы других бедолаг, также занесенных в эти края, решали без его присутствия. С чего это нам такая честь, что ради нашего появления собран полный синедрион?

Но более всех из общей массы выделяется святой отец.