|
По счастью, подготовку к эмиграции не нужно было начинать с нуля, значительная часть работы была продела заблаговременно, хотя и с другой целью. Мы продали все, что у нас было, закупили припасы и оснащение, а также предложили участие в экспедиции своим друзьям и нескольким молодым людям, которые стали нашими помощниками, после чего без оглядки кинулись в это приключение. Отплыв на собственном небольшом корабле из того места, где в нашем времени расположен Питер, мы обогнули с севера Европу, что было тоже не таким простым делом, и, прибыв сюда, начали обустраиваться на новом месте.
Андрей Викторович добавил: – И уже здесь, когда у нас уже было какое-никакое хозяйство, к нам по одному и группами стали подкидывать пропаданцев из самых различных времен, которых уже никто и ни о чем не спрашивал. И мы их принимали, пристраивая к делу, что увеличивало наши возможности. И только совсем недавно, обнаружив в лесу обломки потерпевшего времякрушение парохода, битком набитого американским оружием и патронами, мы поняли, что все это весьма неспроста. И как раз в это время к нам присоединился христианский священник из Британии седьмого века нашей эры отец Бонифаций. Человек он умный и, более того, искренне верующий, поэтому, немного подумав, мы признали за ним полномочия власти духовной, ибо без веры человек превращается в зверя, а потом и в беса. Мы пришли к выводу, что за всем происходящим тут видна рука того, кто сотворил этот мир, и теперь меняет его по своему усмотрению. Поэтому не злословьте, никого не вините и не кляните свою судьбу. Вы здесь оказались по воле самого Творца, и, значит, должны думать о том, как вам тут жить дальше, а для своего мира вы умерли окончательно и бесповоротно, как если бы вас убили в бою. Знаете, что бывает с взводным блиндажом, когда прямо в него попадает бомба из семнадцатидюймовой германской мортиры? Андрей Викторович обвел нас внимательным взглядом, вглядываясь в лица, и, видимо, вполне удовлетворившись произведенным впечатлением, продолжил: – Вы тут не первые, но, думаю, далеко не последние. Поэтому с вами все будет согласно обычному порядку относительно приема дружественных визитеров. Мы знали, что вы к нам идете, поэтому обед для вас оставлен, баня истоплена, сменная одежда приготовлена, а свое извольте сдать в стирку и прожарку от насекомых. Такие тут у нас порядки. Нам, в наших диких условиях, еще какой-нибудь гадости вроде сыпного тифа не хватало. Потом мы вас разместим в казарме для новоприбывших на адаптацию и будем думать, что с вами делать дальше, кого к каким работам приставить, и вообще, стоит переформировать вашу временную команду в постоянное подразделение или разбросать вас по уже готовым взводам для усиления. И сразу предупреждаю: любое нарушение наших законов карается очень строго. Главноуговаривающих тут нет – и поблажек на том основании, что он наш соотечественник, не будет никому. Были уже прецеденты с отрубанием голов. Старшим над вашей командой назначаю лейтенанта Виктора де Леграна, слушаться его приказов будто самого Гласа с Небес. – Он обвел нас взглядом и кивнул. – А сейчас напра-во, в баню и на обед шагом марш. Раз-два. – Вот это по-русски! – поворачиваясь направо, вздохнул ефрейтор Илья Курочкин. – Не успели прийти, как уже баня, обед, казарма… Баня – это хорошо, но если бы еще какая-нибудь краля пятки почесала… – Цыц, Илюха! – зашипел на размечтавшегося старший унтер Пирогов, – не наглей. А то поступят с тобой сурово, а я еще добавлю от себя – и будешь потом знать, как разевать рот, когда не просят…
26 октября 2-го года Миссии. Пятница. около десяти часов дня. Первый этаж, правая столовая Большого Дома. Большой Совет снова собрался в полном составе утром следующего дня. Слушалось дело русских пропаданцев с Первой Мировой войны. Двадцать два человека – все коренные русаки с Урала: один офицер из железнодорожных техников, один подпрапорщик (нечто вроде нашего старшины) из студентов, один старший унтер из сверхсрочнослужащих, два младших унтера, один ефрейтор и шестнадцать рядовых нижних чинов. |
