— А куда дальше? — тонко улыбнулся главный инженер, и все с удовольствием рассмеялись. — Что ещё за зам. главного инженера? Если он будет пороть такую чушь, ему придется покинуть стройку.

— Человек только начал работать, а ты уже испортил ему репутацию, — перегнувшись через Славу, улыбнулся его соседу Алимов.

— Товарищи! — «главный» повысил голос. — Всё, что мы нагнали за два месяца этого квартала, пошло на смарку. Вы не хуже меня знаете, что на стройке одиннадцатый день нет цемента. Все четыре завода поставщика сорвали наши поставки. Час тому назад мне звонили, что на станцию прибыло двадцать вагонов цемента — это для нас меньше, чем капля в море. При нормальном ритме работы стройка потребляет восемьсот тонн цемента в сутки. Поставка цемента срывается не по нашей вине, но нам от этого не легче. В такой обстановке мы должны, во-первых, экономить каждый грамм цемента. Каждый грамм! Во-вторых, мы должны обратить особое внимание на подготовительные работы. Кстати, почему не работает экскаватор на левом берегу?

— Видимо, на ремонте…

— Что значит «видимо»?

— Это я распорядился. — Славин Сосед опёрся руками о стол и с достоинством поднял свое несколько грузноватое тело. Слава пригляделся к его белому чистому лицу с крупным носом, к его голубым, сияющим какой-то скрытой радостью глазам, темно-русому чубу, меченому седою прядью.

— Кто это? — шёпотом спросил он Алимова.

— Главный инженер нашего основного СМУ — Леонид Шинкаренко, — тоже шёпотом ответил Алимов.

В большой, чуточку мешковатой фигуре Шинкаренко, в интонациях его медлительной речи, чувствовался человек уверенный в себе, привыкший, чтобы его слушали и с ним считались.

— В чем дело, Леонид Романович? — спросил его «главный». — Объясните?

Алимов тем временем разрезал складным ножиком яблоко. Одну дольку он сунул Славе, другую передал Лопатину, третью положил на стол перед Шинкаренко, четвертую тайком надкусил сам и, посасывая кусочек яблока, напустил на себя привычное с детства выражение умильной готовности и полного внимания к происходящему.

— Дело в том, — кашлянув в кулак, заговорил Шинкаренко, — дело в том, что там сложная геологическая обстановка. Станислава Раймондовна давно подавала вам записку, что имеется неустойчивый блок породы, который надо обрушить.

— Но мы же прекратили под ним работать, там же запретная зона. О чём речь?

— Но блок так и не обрушен.

— Мы потом его подопрём, сейчас это нас задержало бы.

— Появилась новая трещина с большим раскрытием и глубиной залегания до ста пятидесяти метров. Станислава Раймондовна предполагает, что она должна подсечь весь потенциально неустойчивый массив.

— Где Станислава Раймондовна? — «Главный» обвел взглядом присутствующих.

— Наверно уехала по делам в город, — предположил Шинкаренко.

«Главный» на минуту задумался, пожевал по привычке губами. Потом встал, прошёлся через всю пустую комнату, остановился на середине, посмотрел долгим взглядом через стеклянную стену в котлован. Вслед за ним туда стали глядеть все остальные. Слава тоже повернул голову. В котловане шли обычные работы: высоко в чистом небе плыл на тросах кабель-крана ржаво-коричневый пучок арматуры, внизу, на плотине, копошились муравьями люди, вспыхивала острыми букетами электросварка.