— Ты же художник, да? — обратился Вальдемар к Климу, стоящему неподалеку. — Я краем глаза увидел несколько холстов. Ты отлично рисуешь, мой мальчик, у тебя есть талант. Отец рассказывал, что ты развиваешься.

— Причем здесь это? — спросила бабушка Фима, поигрывая клюкой.

— У Брокка был нюх на гениев. Он запросто мог отыскать среди тысячи людей одного гениального писателя, художника или музыканта. Брокк их и выискивал…

— Зачем?

— Я был музыкантом. — сказал Вальдемар, глядя в пол. — Мне казалось, что я хороший музыкант, но не более того. Я мог разобрать любую мелодию по нотам, даже если слышал ее всего пару секунд. Мне никто не завидовал, а я получал удовольствие от своей работы. Часто играл в переходах, у метро, на мостах или просто на улицах. Иногда за деньги, иногда — нет. А потом пришел Брокк и предложил купить мой талант.

— Купить? — усмехнулась бабушка Фима. — Многое повидала на своем веку, но чтобы такое…

— Он предлагал неплохие деньги. По-честному, этих денег мне хватило бы до конца жизни, а потом до конца жизни моим сыновьям, а потом еще и внукам, и, может, правнукам, если бы они не сильно транжирили. Мы посидели с Брокком в ресторане, выпили вина, поели куриного мяса. Он убеждал меня, что эта сделка — единственный шанс изменить жизнь. В конце концов, он оказался прав. Я размышлял о предложении еще несколько дней, а потом решил, что дело того стоит. Я подумал, что без музыки как-нибудь проживу, а вот без денег прожить не очень получится. И мы заключили сделку. Брокк повел меня к себе в квартиру, где он совершал ритуалы. Изъять талант — дело непростое, это я вам как бродячий волшебник говорю. Не знаю, где Брокк отыскал нужные инструкции, как он сумел воплотить в жизнь столь древнее волшебство, но в конечном итоге у него получилось.

— И он забрал твой талант?

Вальдемар уныло кивнул. Климу показалось, всего лишь на мгновение, что сквозь маску бродячего волшебника, которым прикрывался Вальдемар, проступило другое лицо, с иными чертами и с совершенно другим выражением. То было лицо молодого музыканта, который вдруг понял, чего он лишился.

— Денег-то хоть заплатил? — поинтересовалась бабушка Фима. — Дед, где Вячеслава? И что, что под столом? Так, достань!

— Заплатил. В этом плане Брокк не обманул.

— То есть, обманул в другом.

— Не просто обманул. Он не стал упоминать о том, что талантливый человек без своего таланта становится пустым человеком. Из меня как будто душу вынули, но ничего не дали взамен. Как будто я был… воздушным шариком без воздуха. Сморщенным, никому не нужным и совершенно пустым. Сначала я не заметил, я наслаждался богатством, купил себе квартиру, автомобиль, несколько дорогих гитар. Я съездил в Чехию, а потом в Польшу и в Америку. Собирался прогуляться по Монмартр в Новый год, но однажды я оказался дома один и увидел ряд новеньких гитар, висящих на стене. Одна из них была с автографом Брайана Мэя. И я вдруг понял, что хочу взять гитару и поиграть на ней, дотронуться до струн, извлечь мелодию, насладиться звуком… но пустота внутри меня решительно сказал "нет". И пустоты было больше, она была сильнее. Противоречие разрывало меня на куски. Я и хотел и не хотел играть. И чем острее становилось противоречие, тем острее я чувствовал боль в груди…

— Все это интересно до безобразия.