|
- У меня интересные новости, - сказал Макиавелли. - Прекрасно. У меня тоже. Но давайте поговорим за обедом. Публий, мой повар, не любит ждать. Во время обеда по настоянию Макиавелли Цицерон рассказал о новом городе, который он посетил вместе с Бакуниным. Макиавелли проявил вежливое удивление, но не более того. Ел Цицерон мало и за обедом выпил всего два бокала вина. Он с нетерпением дожидался сведений Макиавелли, однако разговор как-то незаметно ушел в сторону, коснувшись того, как много для них значат физические условия. О двойниках нельзя было сказать, что они обладают сенсорным аппаратом в обычном смысле этого слова. Теоретически двойники не должны были ощущать вкус, запах и прочее. Фактически же дело обстояло иначе, и это ставило в тупик ученых, их хозяев. - Как может информация чувствовать? - удивлялись они. Даже мудрый Цицерон не знал ответа. Возможно, это был просто самообман, порождаемый восстановленным разумом. Возможно, для того чтобы мыслить, людям необходимо ощущать свои физические связи с окружающим миром, и, поскольку таковые на самом деле отсутствовали, они непроизвольно симулировали их. В соответствии с этим предположением виртуальные двойники некогда живых людей теперь сами продуцировали виртуальные чувства. Умники-ученые считали также, что у двойников не может быть никакого секса. И снова они ошибались: сексуальные связи - или что-то очень на них похожее - возникали в Мире Двойников на всем протяжении его существования. - Вы обсуждали эту проблему с Джоном Сикисом? - спросил Макиавелли, имея в виду нового главу компании, сконструировавшей Мир Двойников. - Я сказал ему, что не знаю ответа на эти вопросы, - объяснил Цицерон. - «Вы эксперты в этом деле, не мы. Мы - просто объекты ваших экспериментов. Подопытные кролики, так, кажется, говорят». Вот что я ему сказал. - И что он ответил? - Имел наглость спросить меня, какого рода сексуальные связи больше всего нравятся двойникам. - И что вы сказали ему? - Что это в высшей степени личный вопрос. Но он все равно не унялся. Спросил, действительно ли я получаю удовольствие. А разве кто-то стал бы этим заниматься, если бы дело обстояло иначе, ответил я ему. - Но ведь это непохоже на настоящую сексуальную связь? - Прошло больше двух тысяч лет с тех пор, как у меня была настоящая связь, - напомнил Цицерон. - Мои воспоминания об этом божественном наслаждении в значительной степени потускнели. Но то, что доступно нам здесь, тоже неплохо. - Один из поэтов спустя тысячу лет после вас написал такие слова: «Могила, конечно, прекрасное и уединенное место, но никому не приходит в голову здесь целоваться» <Эндрю Марвелл (1621-1678), английский поэт.>. - Ну, мы можем своими глазами убедиться, что он ошибался, - возразил Цицерон. - Если это могила, то ни о какой уединенности и речи быть не может. Люди, такие же, как вы сами, могут вторгнуться к вам, когда им вздумается. Что же касается поцелуев... Ах, я все еще не утратил надежды, что Сикис возродит к жизни мою жену. - Он вздохнул. - Но скажите, Никколо, зачем вы хотели видеть меня? Какие у вас новости? - Туллий, среди нас появилось новое лицо. - Кто, скажите, умоляю вас? - Полагаю, ваша знакомая. |
