У Гиттенса вытянулось лицо.

Он задумчиво-настороженно поводил глазами, затем сделал знак своим парням — давайте.

Двое обрюзгших полицейских с металлическим тараном двинулись к двери.

— Постойте, Гиттенс, — сказал я. — Там кто-то хочет нам открыть…

— Ждать нет времени, Бен. Ждать — это страшный риск. Вперед, ребятки! Поехали!

Я подумал: они здесь, чтобы убить Брекстона. Однозначно.

Бабах! Бабах!

Дверь распахнулась со второго удара.

Гиттенс первым влетел в квартиру. За ним — целая толпа.

— Полиция! Полиция! Полиция!

Я забежал чуть ли не последним. Передо мной была целая очередь.

Внутри царил хаос. Чтобы не сказать бардак.

По многокомнатной квартире бегали, размахивая оружием и дико вопя, то и дело сталкиваясь, то и дело опрокидывая мебель, напуганные собственным криком, вооруженные до зубов мужики.

— Полиция! Полиция! Полиция!

— Не двигаться! Всем лечь! Лежать!

Визг маленькой девочки.

Сама маленькая девочка.

Спецназовец хватает ее на руки, тащит прочь, в коридор, из квартиры.

Девочка орет благим матом.

— Не двигаться! Мать вашу, не двигаться! Покажи мне руки! Руки показать!

И оттуда же, сразу же за этим — ба-бах!

«Не волнуйтесь, сэр, не успеете оглянуться, как вы уже окочурились!»

«Ха-ха-ха!»

Керт и двое спецназовцев бегут в комнату, откуда раздался выстрел. Я за ними.

Это спальня. Односпальная кровать. Распятие над ней.

Два полицейских ползают по полу и что-то делают.

Еще вперед.

На полу человек. Над ним склонились полицейские.

Человек на полу — худой старик, негр лет семидесяти. На нем малиновая сорочка и белый воротничок проповедника.

Глаза закрыты.

Керт кричит:

— «Скорую помощь»!

Священник шевелится, перекатывается на бок. Хватает воздух ртом.

Керт разрывает его воротник. Не помогает, старик все равно задыхается.

— Отойдите! Всем отойти! Не путайтесь под ногами, козлы!

Мы рассыпаемся по стенам.

— Я в него не целился! Я его не убивал!

Это спецназовец. Лицо нашкодившего школьника. Под черной каской.

— Я приказал ему показать руки. Почему он не захотел показать руки? Я велел ему показать руки!

Я не вижу крови.

Однако старик больше не дышит.

Керт наклоняется, переворачивает священника на спину и начинает делать искусственное дыхание.

— Черт бы вас побрал! Черт бы вас побрал! — повторяет он каждый раз, отрываясь от рта старика и давя на его грудь.

— Ах ты Господи! — причитает Гиттенс. — Ах ты Господи!

Вбегает старая женщина. Она с визгом бросается на бездыханное тело.

Керт орет:

— Уберите бабу!

Двое ее оттаскивают.

Она стонет и, заламывая руки, смотрит, как Керт снова и снова вдувает жизнь в рот ее мужу. Без результата.

«Скорой помощи» нет и нет. Да и не могут они за пять минут приехать. Это Мишн-Флэтс. Здесь ничего быстро не делается. Даже «скорая помощь» здесь медленная.

Керт, раскрасневшийся, с выпученными глазами, продолжает делать искусственное дыхание.

В какой-то момент Келли просто оттаскивает его от трупа.

Все кончено.

Позже я узнаю — старенького священника звали Эйврил Уолкер.

Он был уже на пенсии, но продолжал совершать по воскресеньям службы в церкви Кэлвери Пентекостал на Мишн-авеню.

Постоянный защитник Брекстона был мертв. Хотя при штурме не получил ни единой царапины.

Причина смерти: инфаркт.