Несмотря на присутствие леди, он не смог сдержаться и чертыхнулся.

— Почему?

— Не знаю, — ответила Грейс, и в голосе ее явно слышалось раздражение. – Он уже был там, когда я пришла. Амелия сказала, что увидела, как он идет мимо двери, и подумала, что это вы.

О, вот это забавно. Благословенное семейное сходство! Как необычно и прекрасно!

— Что он сказал? – наконец спросил Томас.

— Не знаю. Меня там не было. А потом я не могла ее хорошенько расспросить в его присутствии

— Ну, конечно нет. — Он сдавил пальцами переносицу и задумался. Это просто катастрофа.

— Я почти уверена, что он не открыл ей… свою подлинную личность.

Томас наградил ее холодным взглядом.

— Я тут ни при чем, Томас, – гневно сказала Грейс.

— Я этого не говорил. – Он сердито фыркнул и направился к гостиной. Мистер Одли был для них настоящим бедствием. До сих пор, за все время, что Грейс работала в замке, они ни разу с ней не поссорились. И одному только Богу известно, что этот человек сказал Амелии.

С того момента, как Грейс выскочила из комнаты, ни Джек, ни леди Амелия не произнесли ни слова. Казалось, что они заключили соглашение соблюдать тишину, чтобы попытаться разобрать, о чем говорят в холле.

Но Амелия решила, что они оба потерпели неудачу, разве что слух мистера Одли сильно превосходил ее собственный. Она ничегошеньки не поняла. Грейс, наверное, увела Томаса в противоположный конец коридора.

Сегодня Грейс казалась какой–то чересчур взволнованной, что Амелии посчитала странным. Она понимала, что просит у Грейс слишком многого, особенно принимая во внимание, что Грейс скорее подруга ее сестры, чем ее собственная, но это, конечно, не могло объяснить ее странного поведения.

Амелия подалась вперед, как будто это могло помочь ей лучше услышать. В Белгрейве что–то творилось, и ей становилось все неуютнее оттого, что она, похоже, единственная, кто не в курсе дела.

— Вы все равно не услышите их, — сказал Джек.

Она попыталась бросить на него возмущенный взгляд.

— О, не притворяйтесь, что Вы не пробовали. Я тоже пытался это сделать.

— Очень хорошо, — леди Амелия решила, что протестовать нет смысла. — Как Вы думаете, о чем они говорят?

Мистер Одли пожал плечами.

— Трудно сказать. Я бы никогда не осмелился претендовать на то, что способен постичь женский разум или образ мыслей нашего уважаемого хозяина.

— Вам не нравится герцог? – на это определенно указывал его тон.

— Я этого не говорил, — мягко пожурил он ее.

Она сжала губы, желая заметить, что ему не было необходимости это говорить. Но пикировка не привела бы ни к чему, не сейчас, по крайней мере, поэтому она просто спросила:

— Как долго Вы намереваетесь оставаться в Белгрейве?

— Вам не терпится избавиться от меня, леди Амелия?

— Конечно, нет, — это было более–менее правдиво. — Я видела, как слуги выносили дорожные сундуки. И подумала, что, возможно, они Ваши.

— Полагаю, что они принадлежат вдовствующей герцогине, — ответил он.

— Она куда–то уезжает? – Амелия понимала, что голос ее не должен звучать так радостно, но равнодушие, которое способна изобразить юная леди, не безгранично.

— В Ирландию, — ответил он.

Больше она не успела ничего спросить, поскольку в дверях появился Томас, гораздо более похожий на себя, чем когда она его видела в последний раз.

— Амелия, — произнес он, направляясь к ней.

— Ваша светлость, — ответила она.

— Как приятно видеть вас. Я вижу, вы уже познакомились с нашим гостем.

— Да, — сказала она, — Мистер Одли весьма занимателен.