Абрам у неё за спиной уже начал плясать старинный Танец смерти. Его вёл древний инстинкт, и плевать, что мятежная душа воина мариновалась в магической склянке гови. Есть вещи старше любого волшебства и куда могущественнее…
В кухне их ждало поле сражения времён Мфекане[168]. Душный запах бойни, мёртвые тела, лужи густеющей крови. И — вот что не приветствовалось на пирах Шаки — отвратительное животное чавканье. Это давешний прапорщик лакомился человечиной на пару со своим лейтенантом. При виде вошедших двуногие хищники повернули голову и дружно зарычали, готовые отстаивать добычу.
— Убей их, негр, это не люди! — велела Мамба, обращаясь к Абраму. — Бей в голову, быстрее управишься.
Абрам, соскучившийся по настоящему воинскому делу, подхватил с плиты тяжёлую чугунную сковородку. Он бы, конечно, предпочёл настоящий меч из чёрного дерева или ассегай ик’ва, но где же их здесь возьмёшь?.. Истинный воин использует как оружие всё, что ему подворачивается под руку. Бездыханное тело грузно свалилось, Абрам развернулся к бывшему прапорщику, но тот оказался совсем не подарок. Куда только девались его сонливость и вялость! Он утробно зарычал, оскалился, точно гиена, потревоженная львом на добыче[169], и схватил в лапу (рукой эту конечность язык уже не поворачивался назвать) вантуз. Вантуз был древний, с толстой почерневшей ручкой, прапорщик — безумный и страшный. Только Абрам и не на таких зверей охотился в джунглях Африки и городах Америки! Сковорода, превращённая в боевую палицу, взлетела ещё раз… и на кухне наступила тишина.
— О, эта Россия! — вздохнула Мамба. — Похоже, негры, мы вляпались в дерьмо!
Подтверждение прозвучало мгновением позже. За окнами оглушительно загрохотал машин-ган[170].
Винт и Сучок. Голод
— А вот это, господа хорошие, сорт «super scunk», что в вольном переводе значит «сверхвонючка». — Человек по кличке Ботаник оценивающе оглядел растение и осторожно снял с его стволика пожухший лист. — Хм, похоже, фосфора в подкормке маловато… Ну что ж, будем исправлять.
Ботаник был похож на эсера-меньшевика из древних фильмов про революцию. Сутулые плечи, потрёпанный костюм, лысина, очки и неудержимое словоблудие. Поговаривали, будто кликуха досталась ему не просто так. Вроде был он и в самом деле ботаник, доктор соответствующих наук. А потом не то лавочку прикрыли, не то с начальством во мнениях разошёлся… в общем, выкинули Ботаника из науки на все четыре стороны. Долго ли, коротко ли — сокровище, оставшееся без присмотра, подобрала тётка Тхе, и теперь доктор наук по всей ботанической премудрости выращивал для неё марихуану. Подбирал освещение, составлял питательную подкормку — лишь бы наливались трихомы[171].
— Ух ты, знатно шибает… — блаженно втянули воздух Винт и Сучок. И придвинулись ближе, невольно сглатывая слюну. «А уж прёт-то небось с нее, прёт…»
Совсем недавно, гоняясь сперва за кошками по улицам, а потом за змеями по болотам, они радовались, что по крайней мере не угодили в подвал, полный удушливых испарений. Дураки были, однако. Вот он, подвал, вот они, испарения. Вот она, оказывается, удача!
Её благородие улыбалась им уже второй день. После сражения в «Золотом павлине» работников у «тётки Тьфу» существенно поубавилось, и она определила уцелевших на «фабрику». Конечно, не в лабораторию — для начала в оранжерею, но и то фарт. Работа — не переломишься, начальник — сущий лох, а уж дури вокруг…
Это неприметное здание за глухим высоким забором когда-то было гостиницей для заезжих партийных чинов. Ещё при строительстве его снабдили глубоким, обширным и очень капитальным подвалом, не слишком боявшимся даже атомной бомбы. |