|
За стеной чавкали и плотоядно урчали, казалось, там после долгой голодовки пировал хищный зверь. Мгновение послушав, Мамба переменилась в лице. Если то, о чём она подумала, было правдой хотя бы на четверть… Решив, что лучше уж извиниться перед потревоженными любовниками, чем повернуться спиной к своему, быть может самому страшному, кошмару, Мамба отложила приготовленный свёрток, вышла в коридор и без стука толкнула незапертую соседнюю дверь. И тотчас Мгави услышал её отчаянный крик: — Мбилонгмо, сюда! Чёрный Пёс, ко мне! Ринувшись на зов, двое мужчин вбежали, глянули и остолбенели. Было с чего. На кровати, более напоминавшей прозекторский стол, распростёрлась только что убитая женщина. Рядом сидел абсолютно голый мужик с мускулистым, сплошь татуированным торсом. И жадно, с чавканьем, перемалывал фиксами кровавую плоть. — Ты что творишь, гад?! — взревела Мамба. — Чёрный Пёс, взять его! Мгави молнией кинулся на людоеда, но тот оказался невероятно силён. Такая сила бывает у сумасшедших, в которых гибель рассудка высвобождает звериную суть. Миг — и Чёрного Пса швырнуло о стену, точно попавшего в дурные руки щенка. На физическом плане приступа к татуированному не было. Отбросив Мгави как незначительную помеху, мужик ощерил кровавую пасть и пошёл прямо на Мамбу, показавшуюся ему более серьёзной противницей. Пошёл неторопливо, без суеты. Словно был заранее уверен в успехе и не к бою готовился, а, скорее, прикидывал, с какого места начинать её жрать. «Хоть и белый, а ничего мужик. У него есть исибинди…» — оценивающе прищурилась Мамба. Её взгляд, устремлённый на татуированного, был полон свирепой колдовской силы. Таким взглядом можно остановить слона, убить льва, а уж человека — форменным образом размазать по стенке… Спустя несколько мгновений Мамба осознала, что татуированный его попросту не замечал. Древняя, проверенная временем магия была ему что Божья роса. «Кто ты, гадёныш? — по-настоящему рассвирепела Мамба. — Зомби? Нет, не зомби… А, плевать, мы тебя всё равно…» И, не обращая особого внимания на скрюченные пальцы, тянувшиеся к её горлу, встретила нелюдя коленом в пах. Наконец-то на него хоть что-то подействовало! Людоед рявкнул и сложился пополам. Мгави тотчас приласкал его по затылку горшком, в котором торчал неухоженный столетник. Мужик лёг было, но тут же поднялся, зарычал и снова двинулся вперёд. Ничего человеческого в нём уже не было. Рот щерился, глаза пылали потусторонним огнём. Он шёл убивать. Мамба сдёрнула со стены зеркало и быстрым ударом превратила его в две опасные бритвы. Раз! — и длинная грань рассекла татуированному горло. Два! — второе лезвие вошло точно в глаз. Три! — Мгави занёс над его головой массивную табуретку… Раздался хруст, и чудовище наконец-то свалилось. — Эй, соседи! — послышалось из-за двери. — У вас всё хорошо? Мамба успела подумать о том, как всё это будет выглядеть со стороны. Разгромленная комната, двое зверски растерзанных белых — и трое негров, сплошь в крови. Без криминалиста поди разберись, кто тут на самом деле кого ел. Может, проще сразу петлю на шею?.. В это время с кухни долетел жуткий крик, и любопытствующие мгновенно умолкли. А крик повторился, перешёл в отчаянный животный визг и оборвался. В коридоре откликнулись испуганные голоса, затопали бегущие ноги, резко хлопнула дверь… — Сдаётся, негр, сегодня нам супчика не видать, — покачала головой Мамба. — Пошли-ка на кухню. Может, хоть что-нибудь выясним! Она примерно догадывалась, какого рода зрелище их ожидало на кухне. Абрам у неё за спиной уже начал плясать старинный Танец смерти. Его вёл древний инстинкт, и плевать, что мятежная душа воина мариновалась в магической склянке гови. |
