|
Они, в конце концов, были учёные, а боящимся риска нечего делать в науке. Они выпили русской водки, даже не потребовав содовой или тоника, и взялись за окрошку. О’Нил просто ел с непроницаемым видом (хотя, на придирчивый вкус хозяйки, блюдо удалось как нельзя лучше), а вот Робина Доктороу ждало культурное потрясение. Пока летели сюда, пассажирам — явно для приобщения к колориту — была предложена «Russian okroshka». Доктороу преисполнился исследовательского интереса, и что же? Ему принесли французский картофельный салат, залитый… кока-колой[53]. Пришлось, пряча отвращение, вылавливать из мутной жижи съедобные фракции. Увидев коричневую жидкость[54] которой миссис Наливайко наполнила керамическую посудину, бедный Доктороу решил было, что его ждало продолжение гастрономической пытки, и приготовился встретить её с мужеством, достойным рыцарственных предков. Молча сотворил краткую молитву, смиренно отправил в рот первую ложку… И понял, что по возвращении всенепременно отыщет в Лондоне магазин, снабжающий русскую диаспору. И купит там сметаны да квасу. И нарежет ветчины. И натрёт огурцов… А вот пудинг «хаггис», по мнению Тамары Павловны, оказался форменным кровяным зельцем. Вкусным, конечно, но такого, чтобы «ах», чтобы гастрономический оргазм и желание немедленно послушать волынку, — этого не было. Ну да и ладно. Не затем, собственно, собрались. — Уважаемая миссис Наливайко… — Да хватит вам. Просто Тамара. — Уважаемая Тамара, прошу извинить мой любопытство, но каков наш план действий? — словно прочитав её мысли, подал голос профессор О’Нил. — Как будет организован наш встреча с доктор Наливайко? Тамара Павловна вьггащила загодя приготовленный автодорожный атлас области и открыла заложенную страницу: — Всё очень просто, джентльмены. Завтра мы сядем в автомобиль и поедем вот по этой трассе. Она называется Мурманской. После моста через Волхов уйдём направо и возьмём курс сперва на Тихвин, а потом — вот сюда. Это не типографский дефект на сгибе страниц, а город Пещёрка. После Тихвина, говорят, дороги не очень цивилизованные, но у нас джип… — О, тогда не вижу проблем, — восхитился О’Нил и принялся переводить для Робина Доктороу. Выслушав, тот согласно улыбнулся, коротко кивнул и поднял большой палец вверх. Тамара Павловна разрезала торт под названием «Трухлявый пень» — бесформенный и смешной, но очень вкусный. — А выдвигаться, — сказала, — я думаю, надо часиков этак в одиннадцать. Ехать триста пятьдесят километров, так что к вечеру всяко-разно будем на месте. Поняли? Ждите меня у входа в гостиницу в одиннадцать сотен по местному времени. Если что-то изменится, я перезвоню. Ну конечно, от форс-мажоров в наше время не застрахован никто. — О да, но мы есть надеяться, что нам ничто не будет мешать. — И англичане одновременно поставили чашки на стол. — Спасибо большой, вечер есть чудесный, но нам пора. Разница времени, для нас завтра рано подъём, а мы хотели ещё смотреть Петербург… — Конечно отдыхайте, — кивнула с облегчением Тамара Павловна. — Вам такси вызвать? Чёрная Мамба. Мбилонгмо В трюме было душно, зловонно, страшно и к тому же темно, как в могиле. Снаружи, за обшивкой бортов, злилась Великая Солёная Вода. Да так, что Большая Лодка белых трещала и ходила ходуном от гулких ударов. Казалось, ещё чуть-чуть, и она приплывет в царство мёртвых. Люди в трюме корчились от морской болезни, почти желая, чтобы это уже наконец произошло. То и дело принимались надрывно кричать дети, при каждом движении звякали тяжёлые заржавленные цепи. Пронзительно пахло бедой, запущенным в неволе телом, извергнутой желчью и нагретым железом оков. |
