— Вот поэтому я не только не удалю тебя из Ленинграда, но и сделаю все, чтобы обучить тебя контролю над собой. Даже если мне придется потратить на это десятки лет — ты станешь полноправным членом нашей общины.

Он еще заканчивал последнюю фразу, а его рука, незаметно для восторженно глядевшего на него Аркадия, уже замахивалась для удара. Оплеуха в этот раз получилась особенно звонкой и болезненной: молодой волшебник покачнулся, снова еле устоял на ногах и, едва придя в себя, повернулся к Алексию с уже совершенно ничем не прикрытой ненавистью на лице — впрочем, к этой ненависти примешивалась еще и немалая доля растерянности.

Красная рубашка Звонникова мгновенно задымилась, а ее расстегнутый воротник и правый рукав ощетинились маленькими язычками пламени. Аркадий вскрикнул, бросаясь к учителю, но тот среагировал быстрее и, не тратя время на то, чтобы развернуться, спиной вперед прыгнул в бассейн, подняв высоченный фонтан брызг. Его молодой подопечный в ужасе прижал ладони к лицу, однако тоже быстро взял себя в руки и прыгнул в воду вслед за Алексием.

— Не паникуй, живой я, — сдавленно пробормотал Звонников, когда Аркадий подплыл к нему и помог пожилому магу вынырнуть из воды. — Ничего страшного…

Сквозь черные обугленные дыры его рубашки была видна ярко-розовая обожженная кожа, на которой на глазах вздувались безобразные желтые пузыри. Побледневший Алексий тихо охнул и снова присел, окунувшись в прохладную воду по шею — это немного уменьшило боль, но долго оставаться в таком положении волшебник не мог.

— Помоги мне выбраться, — коротко приказал он ученику и, опираясь на него непострадавшей правой рукой, заковылял к бортику бассейна. Молодой огненный маг, еще более бледный и перепуганный, чем его наставник, молча повиновался: он довел своего пошатывающегося учителя до поднимающейся из воды лестницы и попытался подсадить его, когда тот ухватился руками за ее скользкие ступени. Что оказалось не так-то просто — Алексий не был толстым, но его фигура была достаточно крупной и мускулистой, так что весил чародей немало.

— Оставь, я сам справлюсь, — буркнул Звонников, с трудом подтягиваясь на руках и выбираясь из воды. Его била мелкая дрожь, но это было единственное свидетельство того, насколько сильную боль он ощущал: обычно маги, чьей стихией был огонь, не скрывали своих чувств, но не мог же ответственный за безопасность огненной общины выказывать слабость перед собственным подопечным! Который, к тому же, и так ощущал себя полностью раздавленным.

— Почтенный… — видя, что Звонников в состоянии подняться по лестнице, Аркадий оттолкнулся от дна бассейна и рывком подплыл к соседним металлическим ступенькам. — Почтенный, простите меня! Я… — он торопливо выбрался из воды и бросился к одной из стоящих у стены скамеек, на которой лежали их с Алексием вещи — ключи, предусмотрительно снятые часы и заранее открытая аптечка. Поскользнувшись на мокром полу и едва не упав, он добежал до этой скамьи, выхватил из аптечки флакон с темной мазью и зубами выдернул из него пробку. К тому времени Звонников как раз тоже дошел до скамейки и стянул с себя прожженную в нескольких местах рубашку. Он грузно опустился на сиденье рядом с аптечкой, и его ученик принялся старательно, хотя и не очень аккуратно, покрывать мазью его ожоги. Делалось все это в полном молчании, если не считать нескольких цветистых ругательств, которые Алексий не смог сдержать в особенно болезненные моменты.

Впрочем, мазь, изготовленная лучшими целителями лесной общины, действовала отменно — она не только быстро заживляла ожоги, но и почти полностью убирала боль, поэтому вскоре напряженное лицо Алексия расслабилось и он, закрыв глаза, устало прислонился спиной к стене. Аркадий поискал глазами, обо что бы ему вытереть перепачканные мазью руки, и, не найдя ничего подходящего провел ладонями по собственным мокрым брюкам.