Она перешла мост, перекинутый через бурную речушку, свернула на большую, всю в зелени, улицу. В одном из дворов, через открытую калитку, Фарида увидела женщину в белом платке, сидевшую перед тандыром. Тандыр пялился в пространство своим широко раскрытым черным глазом… Женщина была неподвижна, как тандыр, она с каким-то безучастием уставилась в одну точку. Фарида, проходя мимо, кивнула ей — та не ответила на приветствие, даже не пошелохнулась. На обратном пути Фарида снова увидела женщину в белом платке, сидевшую в той же позе и все так же смотревшую перед собой неподвижным взглядом. А прошло уже около двух часов…

Ночью Фарида не могла уснуть — все мерещилась ей эта женщина. Что-то неестественное было в ней.

В полночь Фариду подняли — срочный вызов. Но и ночные заботы не отвлекли ее от мыслей о женщине в белом платке. Вернувшись домой, Фарида снова легла, а сон все не шел. Все стояла перед глазами эта несчастная. Да, Фарида была уже уверена, что женщина несчастна. Может, душевнобольная?.. Какой у нее бессмысленный взгляд!..

На следующий день Фарида сама, по доброй воле, отправилась в окраинную махаллю. Вот тот двор… Тандыр… Как раз в это время женщина в белом платке, медленно, словно с трудом переставляя ноги, приблизилась к тандыру, уселась на пенек. Фарида вошла во двор, приветливо сказала:

— Здравствуйте, хола!..

Женщина обеспокоенно вскочила, как-то странно озираясь по сторонам, будто ища, кто с ней поздоровался.

— Салам… Кто это?

— Я Фарида, из поликлиники.

— Хуш келибсиз, Фаридахон. Проходите, пожалуйста, — лицо женщины озарила радушная улыбка. Фарида протянула ей руку — женщина словно и не заметила этого жеста.

«Да она же слепая! — догадалась Фарида, — Как же я сразу-то не поняла? Бедняжка!..»

Слепая повернулась к дому, крикнула:

— Мама!.. Идите сюда. К нам — гостья.

Из дому вышли женщина средних лет, ее можно было принять за сестру слепой. Фарида смутилась: слепая, судя по всему, была моложе нее, а она назвала девушку «хола» — «тетушка». Как же старит человека слепота!..

Фарида поспешила исправить свою оплошность:

— Как вас зовут, сестренка?

— Халида.

Со двора было видно колхозное поле, расцвеченное пестрыми платьями сборщиц хлопка. Поле, раскрывшийся хлопчатник, ловкие движения женщин — все было прекрасно!.. А Халида лишена возможности любоваться этой красотой, участвовать в общем труде. Сестренка, сестренка, а ведь ты тоже — хозяйка этих полей!

Мать Халиды рассказала, что еще в трехлетнем возрасте девочка начала терять зрение. Врачи только сокрушенно покачивали головами: поврежден хрусталик, болезнь неизлечима. И Халида, смирившись с судьбой, перестала ходить по врачам. Но росла она доброй, любознательной, слушала радио, горячо интересовалась всем, что происходило на свете.

— Я помню солнце, — сказала Халида. — Как выйду из дому — так чудится, что снова его увижу…

У Фариды от этих слов защемило сердце. Она не была окулистом и все же посмотрела глаза девушки. Прощаясь, пообещала привести хорошего глазного врача.

Свое обещание Фарида выполнила на другой же день: пришла к Халиде с пожилым, опытным врачом. После тщательного осмотра он о чем-то посовещался с Фаридой, так, чтобы его не поняла больная. Вид у врача был строгий и озабоченный. А Фарида, уходя, ободряюще улыбнулась девушке, хотя та и не могла видеть ее улыбки.

Через неделю она снова наведалась к слепой и вскоре стала в доме своим человеком.