Жаклин этого не хотела, но так и не смогла убедить его, что справится со свалившимся на нее несчастьем сама.

Она снова бросила взгляд на то место, где находился прежде ее дом. Теперь уже никто не спросит, зачем Жаклин содержать его. Никто. А ей так хотелось доказать всем, что она уже взрослая женщина, которая прилично зарабатывает и ни от кого не зависит. И она доказала, что может жить самостоятельно. В своем собственном доме. И вот теперь этого дома нет.

— Дорогая, не надо, не ходи туда.

Роналд решительно преградил ей дорогу.

— Я могу, — закричала она, — я могу делать все, что захочу! Понятно? Дай мне пройти! Отстань от меня!

Роналд был рад, что наконец-то Джекки взорвалась, повела более привычным для себя образом. Она сопроводила свои слова таким резким взмахом руки, что он еле увернулся. Иначе она задела бы его по лицу.

— Ну-ну, успокойся. Все в порядке.

Но Жаклин не думала успокаиваться, ей захотелось высказать все, что наболело у нее на душе за последнее время.

— Ничего не в порядке! — продолжала кричать она. — Жизнь — это грязная, продажная шлюха!

— Знаю, знаю, дорогая.

— Ты думаешь, что все знаешь, Роналд. Так вот, ты ничего не знаешь!

Роналд, видя, что ярость Жаклин нарастает, обнял ее и стал нежно гладить по спине. Он понимал, что ей сейчас необходимо было выплакаться и расслабиться.

— Ну давай, Джекки, не сдерживай себя, — прошептал он.

И тут она почувствовала, как рыдания перехватывают ей горло. Жаклин забилась в истерике и принялась отбиваться, как дикая кошка, пытаясь вырваться из объятий Роналда. Он оглянулся в сторону такси, поджидавшего неподалеку, чтобы отвезти их обратно в отель, где они остановились.

— Погоди минутку, парень! — крикнул он шоферу.

Прилагая неимоверные усилия, он затащил в машину сопротивляющуюся Жаклин, которая, обливаясь слезами, продолжала выкрикивать гневные слова:

— Его надо убить, мерзавца! Как он посмел! Это несправедливо! Я любила этот дом! Он дал мне чувство независимости. Я купила его на свои деньги, не спрашивая разрешения у отца и матери. И даже… даже твоего, Роналд, драгоценного совета… — Но постепенно силы ее иссякли, и она понемногу начала успокаиваться. — Я… я любила этот дом…

— Понимаю, понимаю, — твердил он, — я все понимаю.

Роналд по-прежнему обнимал ее, нежно поглаживая, словно старался взять часть ее горя на себя.

Чувства, которые он испытывал при этом, поразили его. Они были сильнее, чем физическая боль. Он знал, что сострадание к другому человеку может быть искренним и глубоким. Но сейчас он переживал нечто иное. Словно он страдал вместе с Джекки. Переживал не за нее, а вместе с ней. Как будто ее горе стало его горем. Такое с ним случилось впервые в жизни. Он не был так потрясен, даже когда у него на руках умирал друг — брат Жаклин, Саймон.

10

Жаклин посмотрела на свое отражение в зеркале и тут же отвернулась. Выглядела она ужасно, а чувствовала себя и того хуже.

Открыв один из чемоданов, она достала бледно-зеленый костюм. Костюм, который никогда особо ей не шел. Но Жаклин было все равно. Пережив столько за последнее время, она не представляла, что могло хоть как-то помочь ей выглядеть лучше. Она с равнодушным видом надела брюки, а затем блузку. И вдруг замерла, остро ощутив, чего ее лишил злой рок. Невыразимое отчаяние вновь охватило ее.

Если дом и имущество были застрахованы, то ее личные вещи — собственные школьные фотографии, снимки ее брата, украшения бабушки — все то, что вызывало дорогие ее сердцу воспоминания, кануло в небытие, навечно ушло из ее жизни.